ДАЙТЕ НАМ РАБОТАТЬ!

Дорогие коллеги и друзья!
Прежде всего, примите приветствие Российского детского фонда и МАДФ — первой и старейшей благотворительной организации страны, основанной еще в 1987 г. Мне приятно приветствовать и представительную делегацию нашего Фонда — она собралась из пятидесяти российских территорий — от Владивостока до Калининграда.
Два слова о нашем Фонде. Итак, нам нынче исполнится 14 лет. За 99-й финансовый год мы собрали средств и материальных ценностей на 54 млн руб., израсходовали 46 млн, остальное — переходящие остатки. За полных 13 лет существования мы собрали и израсходовали на детей около 200 млн долларов, в приведенном к доллару эквиваленте.
Мы имеем 73 отделения в территориях, два реабилитационных центра под Москвой и в Волгограде, научно-исследовательский Институт детства, финансируем клуб юных моряков в Москве на 400 детей, учредили центр «Стремление» для детей-ампутантов в Институте протезирования и протезостроения, центр «Надежда» в Морозовской больнице для сирот-младенцев, издаем четыре журнала для детей и родителей, имеем издательство, постоянно выпускаем мониторинговые доклады о положении детей в России, последний из которых — «Дети России на пороге XXI века» вы получили.
Имея 15 федеральных программ, мы вручили бесплатно 15 тысячам глухих детей слуховые аппараты, 500 детей прооперировано в США по программе «Дар жизни» (операции на открытом сердце), опекаем 368 семейных детских домов — в конце прошлого года по нашей инициативе Президент В.В. Путин выделил для 2500 ребят, растущих там, 25 млн руб. По новой программе «За решеткой детские глаза» 500 малышей, живущих в домах ребенка при женских колониях, получили комплекты одежды, обуви, игрушек, каждый ценой в 80 долларов. Мы создали 14 центров для детей с ДЦП, реализуем программы «Детский диабет», «Детская библиотека» и так далее и тому подобное.
Но все это так мало утешает. Уверен, почти каждый из вас расскажет здесь свое, и не менее интересное. Суть этой конференции, я думаю, не отчитаться, и не порадоваться за тех детей, кому стало хоть чуточку легче. А поговорить о неправительственных организациях в пользу детей, о характере и смысле их деятельности и взаимоотношениях с властью.
Увы, отношение власти к НПО можно обозначить как нулевое. Хоть тысячу раз скажи «халва», сладко во рту не станет. Сколько не тверди слово «демократия», на самом-то деле демократией у нас и не пахнет. Ибо демократия предполагает роль народа, демоса, в разрешении своих собственных проблем, а не исключительно чиновничества, и понятие гражданское общество включает в себя как обязательную часть реализованную инициативу граждан.
На Западе благотворительность зовется третьим сектором экономики, и это на самом деле так. В США консолидированный бюджет благотворительных организаций сравнялся с оборонным и достигает — вдумайтесь и потряситесь! — 300–350 миллиардов долларов в год, освобожденных законом от налогов. Третий, после государственного и частного, сектор экономики.
Умные законодатели той страны, где, конечно же, умеют считать деньги, многие десятилетия назад поняли: налогоплательщик платит в безликий бюджет неохотно. Но он может заплатить в пользу общества куда охотней, если его освободить от налога и одарить за это еще престижем. Дал деньги в благотворительный Фонд на строительство медицинского центра, университетского корпуса, плавательного бассейна — освобождаешься на эту сумму от налога и имеешь право увековечить свое имя хоть на фронтоне сооружения.
Польза не просто та же самая, что при налоговом изъятии, но куда эффективнее. А путь один: исключительно через благотворительный фонд. Основа всему — действительная демократия и, главное, доверие гражданам.
Спрашиваю прямо: возможна ли подобная перемена у нас? Отвечаю твердо: нет.
Наша государственная философия в одном: налоги для бюджета. Отдавать то, что гораздо больше налога, то есть часть капитала, с которого исчисляются налоги, возможности не дают.
Во власти нет ни одного звена, которое было бы озабочено развитием третьего сектора: консультировалось с практиками, готовило проекты законов. Общественные движения вообще не имеют ровно никакой поддержки, даже права законодательной инициативы — у нас такое право было. Законодатели, почитай, ни один, не прошли школы неправительственной, волонтерской работы. Разумные речи и предложения — а мы готовим документы к почти всем законам об общественных организациях, благотворительности, положении детей — рассматривались, но не принимались. В результате благотворительность в России, НПО — обескровлены и обессмысленны.
К примеру, у нас есть программа «Фронтовые дети Чечни». Мы открыли счета детям, получившим инвалидность в результате исключительно огнестрельных ранений, собрали деньги, некоторым, особенно тяжелым, — приличные деньги. В чем государственное издевательство? В том, что процент с капитала, собранного из пожертвований, независимо от высоты этого процента и зачисляемый на персональный счет ребенка, облагается подоходным налогом, как доход организации.
Но ведь он предназначен ребенку!
Выдача ребенку денег с лицевого счета облагается подоходным налогом уже с ребенка.
Мы, всем миром собрав деньги для детей и помогая тем самым государству — ведь дети-то инвалиды, до недавнего времени их пенсия была 200 рублей, а в Чечне ее не выдавали — за эту помощь обираемся государством. И добро бы только мы, а то еще и дети, которым мы помогаем. Эвелине Матвеевой, которой снайпер прострелил позвоночник, мы накопили 24 тысячи долларов, в семье еще двое детей, мать была вынуждена даже сдавать их на время в детдом — девочка требовала постоянного ухода и мать прожила на полу в ее палате в Республиканской детской больнице четыре года — вообразите, что это такое! И мы с полным пониманием отнеслись к тому, что мать хочет купить — дом-то в Чечне разрушен — квартиру. Мы обращались в Думу, Министерство налогов и сборов — все бесполезно. От нас требовали удержать с девочки подоходный налог — 35% (дело было в 2000 г.) Налог отобран в сумме 137 тысяч руб. (больше 5 тысяч долларов).
«Добряки», причастные к народным поборам, убивают сразу трех зайцев: грабят девочку; учат нас: ни одно доброе дело не остается безнаказанным; дискредитируют благотворительность: а зачем давать деньги фонду, хоть он и прибавил девочке 4 тысячи долларов банковских процентов, ведь они все равно ушли в бюджет, да и их не хватило!
Вывод: ни одно серьезное усилие в помощь больному, раненому, бедствующему ребенку не вывернется из-под налога. Это особенно больно нам: наш Фонд знал времена, когда от налогов была освобождена как нонсенс любая общественная помощь. Власть все боится мнимых злоупотреблений, в результате сама бесстыдно злоупотребляет.
Пустой звук — речи о социальном партнерстве. Употребленные лишь один раз в старом президентском обращении, слова эти никак не реализуются. Да не обидится на меня сильно обидчивый Минтруд, но однажды я обратился к ним с предложением сброситься на двоих и реконструировать тренажерный зал в детском отделении (центр «Стремление») их же ведомственного ЦНИИ протезирования и протезостроения. Казалось бы, мы им помогаем, принимая на себя половину их расходов. Ответ был таким: средств нет. Мол, хотите, неймется, платите сами. Заплатили. Ну и что?
Неспроста просто в воздухе витает вопрос: а зачем общественные и благотворительные организации вообще? Помогая даже больному ребенку, кажется, частному лицу, группе лиц — семье, мы освобождаем от финансовой обеспокоенности, хоть и ненамного, но ведь бюджет же, казну, государство!
Наша власть не поддерживает доноров, благотворителей, волонтеров. 3% облагаемой налогом прибыли, которую можно, вроде бы, жертвовать, местные мелкие власти принуждают отдавать им — на школы, ремонт дорог — да мало ли дырок в нашем дырявом Отечестве. С другой стороны — что несусветное расточительство, — разрешено создавать карманные фонды при банках, естественных монополиях, экспортных кампаниях. Лавочек, учредить которые — раз плюнуть, великое множество, доходит до 1000 таких структур на одну область. Но по-настоящему общественных, независимых, системно отчитывающихся — раз-два, и обчелся.
Неясно, почему власти стоят на пути международной гуманитарной помощи: есть правительственные комиссии, цель которых — стопорить дело. Только что опубликован список иностранных структур, помощь которых может не облагаться таможенными налогами, подарки от остальных — облагаются. У нас есть 88-летний старый друг американец Курт Вейсхаупт, первый иностранец, награжденный за благотворительную помощь России орденом по нашему предложению еще 8 лет назад. Он привез в нашу страну медицинское оборудование на 70 миллионов долларов, а потом плюнул: кому охота платить налоги на свои же подарки? Мы предложили В.И. Матвиенко, и она поддержала идею: сделать РДФ головным фондом для системного ввоза специализированной детской гуманитарки. Соответствующие чинуши загробили.
Вот горячий пример. Дума и Правительство изготовились включить в себестоимость продукции 7% от рекламы. Вопрос, можно сказать, предрешен. Битва идет, как под Ватерлоо: мечтается о 100-процентном включении рекламных расходов в себестоимость. Казалось бы, так далеко от благотворительности.
И в самом деле! Сколько мощных эффективных, запросто входящих и в Думу, и в Правительство лоббистов этой идеи — не стану ее оспаривать в принципе. И как пустынна наша держава, когда речь заходит о благотворительности. Почему? Да потому, что благотворительность требует — отдай. А реклама в себестоимости — получи. В сущности, за этим всем — и за подобным — стоит только одно: жуткая мутация государственной и общественной морали. Милость к падшим призывал наш великий классик. Милость к взявшим призывает наша нынешняя реальность.
Я с уважением отношусь к созванной конференции. Но с прискорбием констатирую: гражданского общества в цивилизованном его понимании у нас нет. Надеяться можно только на одно: что не обернется лукавством и очередной пустотой замысел конференции, что никто не постарается извлечь из нее личных дивидендов, постаравшись добиться дивидендов для энтузиастов НПО, волонтеров милосердия и, в первый черед, страждущих детей.