ДЕТИ В РОДНОМ КРУГУ

Круг посередине круга — пожалуй, так можно обозначить взаимоотношения семьи и общества, где круг поменьше — это дом, родня, а большой круг — вся остальная жизнь, множественные и сложные соприкосновения в детском саду, школе, в трамвае, во дворе, магазине, Дворце пионеров или на заводе, в лаборатории, институте, когда речь о взрослых.
Круг малый выделяется в большом лишь родственной близостью, голосом крови, хотя, впрочем, почему — лишь? Детство — это ведь и величайшая ответственность старших за младших и младших за старших, это право — и обязанность — на особую близость, на особое внимание, которые называются заботой; это изначальные представления о доброте, о чести, об уважении и долге; словом, семья — это, говоря языком научно-технической революции, — микросхема, модель общества, и в этой модели, а еще точнее, в этом общественном гене заложены — или не заложены! — важнейшие нормы человеческих взаимоотношений.
Отец, мать, сын, дочь, бабушка, дедушка — смотрите, как все близко и вроде бы просто: родные, бесконечно дорогие друг другу люди. От старших к младшим тянутся невидимые нити многих традиций, которые можно признать семейными, но ни в коем случае частными, принадлежащими только этому узкому семейному кругу.
Все, что происходит в семье, имеет отношение к общему миру. Даже самые потаенные, невидимые со стороны драмы рано или поздно найдут выход в поведении, в оценках, в столкновениях — не только ребенка, но и взрослеющего или совсем повзрослевшего человека — с другими людьми. Именно с семейной истиной в душе выходит дитя за порог отчего дома. Семейная истина, если она праведна, помогает человеку жить среди других людей, если неправедна — жить мешает. И всякая семья должна твердо помнить: ее правила непременно будут испытаны. Внушенные младшим, они или придут в противоречие с жизнью, и это беда, или, наоборот, подтвердятся жизнью, и тогда это благо.
Это вовсе не означает, что все без исключения правила, какие действуют за чертой семейного круга, подлинны. Бывает — и нередко! — так, что праведная семейная норма получает ложную оценку в конкретной среде, которая испытывает ребенка, и тогда надобно немало сил потратить, чтобы деформированное поправить всей силой взрослой души, испачканное отереть, ненужное вычеркнуть.
Все эти рассуждения могут показаться общими прописями в случае, если семья обычна, естественна, нормальна. Никакое, самое малое сообщество людей не обходится без конфликтов, даже драм, которые не могут и не должны пугать, потому что всякие запинки — признак развития. Однако многие истины нуждаются в повторениях, настойчивых и бесконечных, коли сами семейные обстоятельства испытываются на излом.
Известна и очевидна мысль о терпимости в семейных отношениях, если хотите, даже о приспособляемости друг к другу мужа и жены; в самой этой мысли нет ничего нового, но в реальных обстоятельствах наших дней, когда, на мой взгляд, именно нетерпимость, неумение сдержать себя и приспособить свои правила к жизни близкого тебе человека приводят к разводам, к безотцовщине, к явлению, у которого еще нет точного педагогического названия и которое выглядит как воспитание детей только женскими руками, женскими привычками, женским нравом, — в этих обстоятельствах терпимость в семье становится девизом, к которому надобно оборачивать и ум, и чувство многих и многих миллионов молодых жен и молодых мужей.
До революции семья подразумевала безусловное главенство мужчины в доме. Новая жизнь меняет эту истину. И образованная, и зарабатывающая, жена имеет все формальные права на домашнее лидерство, вот только я бы не стал спешить с аплодисментами по этому поводу. Беря на себя многое, женщина порой вовсе не думает о том, что лучше бы из этого многого кое-что ей на свои плечи не взваливать: от этого рушится семья.
Именно семейные землетрясения, семейная неустойчивость создают новые проблемы в воспитании. Какая истина устоит намертво, покажется незыблемой, если, внушенная отцом, или матерью, или обоими ими, она тут же отрицается, — и кем? — отцом, и матерью, или ими обоими, тут же на глазах детей развернувшимся семейным скандалом.
В семью ребенка должно тянуть, как в прекрасный душевный оазис, но что делать, когда, увы, нередким становится обратное движение: ребят тянет из семьи — куда угодно, на улицу, в подворотню, лишь бы из дома.
Семья — это прежде всего долг, это прежде всего терпение и бесконечные обязательства друг перед другом. Семья — это доброта близких, круг, в котором, если и ссорятся, то легко, ненадолго, быстро раскаиваясь и не жалея слов взаимных извинений.
Дети — это глаза. Дети — это уши. Дети — это повторение наших достоинств и недостатков. И все это — в преувеличенном, многократно усиленном значении. Видя нас, они судят о мире. Слыша нас, они внимают не каким-то там, а высшим истинам. Повторяя нас, они и зло и добро наше творят с удесятеренной силой.
Нечего плакать и клясть детей родителям, дети которых совершили тяжкий грех. В себя надо повернуть собственный взор, в своей жизни найти час или слово, которые внушили дитяти ложную истину.
Книга, которую вы взяли в руки, посвящена семейному воспитанию. Однако, при всей правильности этого понятия, я хотел бы обратить внимание на главное: нельзя воспитать собственное дитя полезным для общества человеком только верными словами. Его можно повести за собой — в этом вся истина. Если мать, если отец подтверждают слова своей жизнью, которая проходит перед ребенком в «незастегнутом», распахнутом виде, значит, дело сделано. Если же взрослый нашпигован правильными фразами, а сам живет как попало, ремень не поможет. Никакая сила не поможет вбить истину, не исповеданную поступком.
Слово и дело, а это значит — подлинная искренность, настоящая любовь и взрослая, ответственная разумность мостят путь к семейному счастью.