Нет, душа никак не принимает эту торопливость: один за другим исчезают из нашего мира люди, составившие честь и доблесть нашей жизни, наших житейских трудов, первые, верные призыву и смыслу главные звёзды комсомола: Е.М.Тяжельников, Б.Н.Пастухов, а теперь вот Любовь Кузьминична Балясная, главная пионервожатая Советского Союза. Вроде бы в шутку так её звали, но и вовсе не шутя. Горячая, прямая, знающая не только дело работы с детьми, но и мир, в котором они обретаются, истинный рыцарь детства, и жаль, что слово «рыцарь» употребляется только в мужском роде. Рыцарша.
Мне довелось общаться и принять душой эту великую пионервожатую, когда она работала в комсомоле, но гораздо ближе и глубже, когда она стала заместителем министра просвещения РСФСР. Никогда не забуду её звонок в «Смену», где я тогда работал, со словами удивившей меня благодарности за моё письмо в ЦК партии о положении детей-сирот, и о необходимости пересмотра всей сиротской системы, к тому времени сильно обветшавшей. Я её тогда не очень умно спросил: «Дорогая Л.К.! А министерство, которое за эту проблему отвечает, разве не могло, всё это представить верхним эшелонам?» «Исключено! – воскликнула она ничуть не смутясь моей некорректности, - наше обращение сочли бы за чиновную дурь, амбициозность, ещё бы и поставили в вину нашу безосновательную мечтательность. А Вас, писателя, услышали как мнение общества! Обеспокоенного общества!» Я постарался понять такого свойства философему, но пройдут годы, пока мне удастся не просто понять, но и смириться с такого рода «механизмом», увы, не лучшего свойства, когда спецы, стоящие рядом, менее слышимы, чем громкий вопль со стороны. Впрочем, пусть хотя бы хоть вопли-то были слышимы!
Во второй половине жизни мы с Любовью Кузьминичной становились как-то всё ближе. Не требовалось долгих разъяснений, впрочем, она всегда и всё принимала с лёту, с полуслова, а оттого общение, даже краткое, всегда превращалось во что-то серьёзное и достойное. Казалось, совсем недавно она исповедалась мне о том, что живёт на строгом режиме, долго и каждый день ходит со шведскими палками, не обращая внимания на непогоду, и остро чувствует жизнь. Никогда и никакого нытья!
И вот – как удар тяжёлым камнем...
Нет смысла стенать о тяжёлых утратах, но уходит последнее поколение строителей духовности, преданных своему делу патриотов. Страна мелеет, и речь не о том, что уходят старики. Они никогда так и не стали душой стариками, вот в чём дело. И никогда не требовали к себе возрастного снисхождения, оставаясь острыми мыслителями и людьми Великого Отечества.
