"Помоги, Господи, детям России!"

Братья и сестры!

В минувшую пятницу (2 марта) "Московский комсомолец" напечатал статью под названием "Божий промысел" с подзаголовком "Церковные приюты зарабатывают на детях-сиротах". На другой день вечером канал НТВ показал большую передачу о детях, брошенных в больницах, о маленьких инвалидах, от которых отказались матери и они очутились в специальных интернатах, путь из которых один - на кладбище, о детях с девиантным поведением, которых даже их собственные матери готовы спрятать в психушку, и о прочих неодолимых тупиках детской жизни.

Истинно неодолимых!

Беспощадный "Комсомолец", поддержанный, увы, местными правобдителями из прокуратуры, среди прочих приютов навалились на приют "Никита" при Храме Святого Никиты в деревне Бывалино Павлово-Посадского района Московской области. Много чего наскребли "внезаконного" искатели истины: и приют-то не зарегистрирован, и в уставе-то написано не то и не так, и молодые матушки корыстны, потому как оформили над детьми опеку и попечительство и, значит, получают за детей деньги, а раз получают, то дети должны не в приюте находиться, но у них дома, - авторам без разницы, что дом монахини монастырь или храм, а деньги она если и получает за детей, то на них и тратит.

В суждениях же о судьбах детей сплошь и рядом слова "якобы", "как следует из заявления", "как следует из акта" - хочешь - не хочешь, возникает ощущение, что и дети-то здесь собраны без особой нужды, а лишь по прихоти настоятеля храма о. Амвросия.

Я бывал в этом деревенском храме и, конечно же, знаю его приют. Знаю и истории детей, там оказавшихся, и для меня эта работа о. Амвросия и молодых самоотверженных матушек не что иное как истинная борьба с беспризорностью, о которой сегодня столько слов изводится.

Я знаком с девочкой Женей. Ей, когда я там был, отметили шестой день рождения, и всего за несколько дней до того матушки "выбили" от властей свидетельство о рождении. Почти шесть лет она жила незаконно. И нашли-то ее возле умершей бабушки в другом районе. Мамаша у нее есть, пьет и пропадает, как есть и братишка, живет в казенном доме. Хотел бы я посмотреть на директора любого государственного заведения, если бы ему привели шестилетнего ребенка без свидетельства о рождении. Принимать таких детей нельзя! В Бывалино приняли, спасибо приюту, накормили, обогрели.

Другая девочка, уже девушка, пришла сюда в 17 с лишним лет. Она ни дня нигде не училась. С первых же недель ее пребывания в храме матушки обучили ее по программе начальной школы, и она сдала экзамен за 4 класса. А то ведь и расписаться не могла. Теперь учится дальше.

В Никитский храм детей приносят соседи, приводят люди совсем посторонние - добрая молва о здешних послушницах катится независимо от газет и прокуратур, да все неймется кому-то: приют надо непременно превратить в казенное, зарегистрированное учреждение. Никто не спорит, порядок надо соблюдать, особенно когда детей много.

Но вот есть такая форма воспитания и защиты брошенных детей, созданная 19 лет назад нашим фондом, - семейные детские дома. Все эти годы они также проходят жуткие испытания, хотя и результат потрясающий - из 3 с лишним тысяч детей только 20 не приняли любви и помощи, но три-то тысячи получили защиту, любовь, образование как в крепкой и любящей семье. По нашему представлению, такие семьи должны получать от государства просто элементарный социальный пакет - зарплату, стаж, отпускные. Ведь они принимают сразу не меньше пяти ребятишек. Но они не должны быть казенкой, учреждением. Такой же юридический статус, по нашему мнению, могли бы получить и церковные приюты, где принимают детей с проблемами, чаще всего неразрешимыми никакими казенками.

Я побывал в приютах малоярославского Черно-Островского женского монастыря "Отрада" и Свято-Троицкого монастыря в Муроме у настоятельниц Николаи и Тавифы. Вот где если и не утешается, но все же утихает боль за брошенное детство. В отличие от казенного детского дома, судьбы девочек, выросших здесь, не будут забыты, если они, получив защиту, образование, житейские навыки и профессию, не свяжут себя далее с церковным служением, а выйдут в мир. В то время как сироты - выпускники госучреждений, в массе своей не готовые к жизни, не имеющие крыши над головой, без родни и профессии, в 90 из 100 случаев если и не погибают, то пропадают.

При таких образовательных победах надо всячески поощрять, а не уничтожать участие церкви в делах окормления сиротства, не только приют под закон подставлять, но и закон обращать не к букве своей, а к духу - к сердцу и разуму.

А теперь о страшных телевизионных сюжетах. Дети, покинутые матерями, месяцы и годы проводят в больнице. И это наш национальный позор - я подразумеваю под этим позор государственный и народный. Кто-то грех этот должен искупить. И здесь в пору снова помянуть семейные детские дома. Из 3 тысяч наших детей как минимум целая 1000 приходила в семьи, их принимавшие, с псевдодиагнозом - олигофрен, олигофрен в стадии дебильности. И в первые же месяц - три - полгода любящие взрослые эти диагнозы снимали полностью, ибо речь шла не о болезни, а о том, что детей просто в жизни никто не обнимал, не целовал, не прижимал к своей груди.

Множество истинных героев и героинь этот наш проект пробудил. Татьяна Васильевна Сорокина из Ростовской области, к примеру, вместе с мужем своим Михаилом Васильевичем, когда-то сиротой, в прошлом году забрали из местной больнички сначала двух, а чуть позже еще трех брошенных новорожденных младенцев. Поскольку опеки и попечительства на этих детей им местные чинуши не дали, они просто усыновили их - в суде! Всего же эта православная семья подняла на крыло 55 ребятишек!

Так вот о младенцах в больницах. Через короткое время в них формируется синдром госпитализма. Развитие резко отстает. Чтобы избавиться от такого контингента, специальная комиссия назначает их олигофренами. И у таких ребят путь один - в специнтернаты для дураков. Туда не всех пускают. Даже уполномоченный по правам человека прорывался с трудом, а общественные организации принимают только с подарками. Всякий, кто побывал там, выходит больным, разбитым, растерянным: руки опускаются, не знаешь, как такую беду - развести. Нянечки, медперсонал, врачи - все они (даже самые добросовестные, а таких негусто) в лучшем случае - знак присутствия власти, но не символ и не инструмент спасения.

С глубокой убежденностью смею утверждать, что заведения для детей с глубокими поражениями, которых предали родители, должны наполнить люди церкви - истинно сострадающие монахини, прежде всего, а государство должно отдать (постепенно, конечно же) под покров церкви эти богоугодные заведения, справиться с которыми мирская нравственность (сильно павшая) не в состоянии.

Только вера, истинная милосердность, христианская уверенность в правоте милости, способны что-то изменить в сложившейся ситуации.

Когда детский мир оказывается в беде, государство и граждане его должны, наконец, воссоединиться и признать: возгласа более страшного и громкого - дитя погибает! - нет. Но вот только несколько знаков погибели. В 2005 году (более свежих данных не существует) в стране было 740 тысяч детей-сирот, около 700 тысяч маленьких инвалидов. 100 тысяч несовершеннолетних алкоголиков и наркоманов. Из них 75 тысяч хронические уже алкоголики. 1200 детей совершили убийства, 3200 разбойные нападения, в 154 тысячах преступлений участвовали дети, 15 тысяч детей сидят в колониях, и на воле их никто не ждет, 150 тысяч детей каждый год привлекаются к уголовной ответственности, стали преступницами 13 тысяч девушек.

Это статистика МВД. Зеркало безупречное. Глянешь в это зеркало, и мороз на душе.

Помоги, Господи, детям России!