СТАРЫЕ ДА МАЛЫЕ ПОД ГНЕТОМ РЕФОРМ

Во всемирно признанной цепочке: семья — общество — государство все начинается с семьи, и, казалось бы, семья есть основание всего остального. Однако наша новейшая история перевернула треугольник; ныне не государство, не общество производные от семьи, а семья зависима от государства. Сплошь да рядом власть выступает неким тоталитарным монстром, унижающим и разрушающим семью.
Семья, так или иначе лишаемая экономи ческой состоятельности, неавторитетна в глазах и мнении людей, в нее входящих: с чего бы это молодые поколения станут прислушиваться к соображениям прабабушек и прадедушек, хоть и построивших Днепрогэс и Магнитку, хоть и бренчащих наградами в дни Победы, а ведь на самом деле так и ничего не заработавших, бедных, как корабельные крысы. Дедушки и бабушки тоже смешны молодым, их байки про пенсию в 132 рубля и все блага социального равенства вызывают недоверие, ведь сейчас идеал отнюдь не равенство, а превосходство, богатство, особняки, счета, мамона. Про батюшек и матушек — в небывалой их массе — вообще лучше промолчать. В лучшем случае прислуживают хозяевам жизни и могут позволить себе лишь «трансваали» — чем это может кончиться для них самих и их детей, мы со слезами и ужасом узрели. Отчаянно бьются они обо все стены, чтобы выбраться в люди, выкормить детей и накопить на их все дорожающее образование.
Внутри семьи, во всех ее поколениях, исчезла равновесная и благая зависимость младших от старших, исчез авторитет опытного мнения, исчезла или донельзя, до нуля сократилась или сокращается материальная возможность помочь младшим поколениям.
Государство при этом, приняв уйму законов и региональных постановлений о семье, многие годы удерживает позорную сумму детского пособия в 70 рублей, да и эти-то во многих местах задерживает, а то и вовсе не платит. Нужно же это пособие, и не только нищим, а всем, кроме сверхбогатых, установить на уровне прожиточного минимума.
Президент сказал как-то, что ему стыдно нашей бедности. Не то слово! В бедность угодило большинство нации, а это значит, российская семья. И тут хочу заметить, что на протяжении двух тысячелетий ничего иного для освобождения от бедности, кроме как социального равенства или социальной амортизации, еще не изобретено. Нам либералы без конца кивают на Запад. Но в США самая состоятельная масса — если говорить о массах, — старики, те, кто дожил до пенсии. У нас старик — самое недостаточное существо. Какой же у него авторитет перед внуками, какая в такой семье ценность иерархии, но, главное, какой пример государство подает молодым? Ведь вывод они делают один: полная бесперспективность. Вывод — не верь государству, оно тебе не родня, жми не оглядываясь и рви все, что можно.
Вот где лежит истинное основание массового неуважения к государству, выраженное поначалу в наплевизме ко всему, что казенка, потом в правонарушении, в отрицании уважения к власти, наконец, в преступлении. Государство будто нарочно все делает, чтобы внушить к себе отвращение.
Вот вселенский хай: пенсионная реформа. Но она — рассчитана на молодых, о старых вновь нет речи, с ними, похоже, все решено. Нет, например, ни слова о работающих пенсионерах — а их миллионы, и они платят накопительную часть пенсии. Но для кого? Ведь не для себя, свою пенсию они заработали. И опять — умолчание, нежелание действовать по логике, в силу которой эту часть платить уже не надо, пусть хотя бы эти-то гроши выработавшие свое старики принесли бы в собственную семью, хоть на сотню-другую стали побогаче.
Однако ядро всякой семьи — люди сравнительно нестарого, скажем точнее, детородного возраста. Увы, далеко не процветающие, они живут сегодняшним, ни от чего не застрахованным, днем. Для них все проблема. Расширить жилье — проблема. Купить квартиру — вообще трагедия. Родить ребенка — хлопоты, еще одного — почти беда. Да, в некоторых регионах, вроде Москвы, Белгорода, еще кое-где, есть радующие социальные примеры, ну, а в других местах?
Общая ситуация в стране достигла, без преувеличения, трагических масштабов. С 1992 по 2002 год, за десять лет новейших перемен число детей в стране уменьшилось на 11 549 740 душ, на треть всего детского населения. О чем же говорить? О том, что семья как общественный фактор рухнула, что она ни в чем не уверена и не может себе позволить роскошь иметь число детей, хотя бы равное числу родителей. Слабая, обессиленная семья отказывается рожать — вот какой постыдный итог может констатировать наше мало уважаемое народом государство!
Хуже того! Ослабленная, социально подломленная семья оказывается нестойкой до такой степени, что легко предает своих ребят. Сейчас в России уже почти 800 000 детей-сирот и детей, лишенных родительского попечения, при этом сирот в полном смысле — лишь 5%. Еще 15 лет назад Детский фонд бесконечно предупреждал: запущенный, необихоженный, нелюбимый, нецелованный детский мир способен без всякого к тому старания перевернуть наш государственный корабль только лишь тем, что растущее число таких детей обернется гигантскими расходами казны, моральной неустроенностью выросших детей, которые легко становятся пополнением преступного мира и асоциальной частью общества. Что и вырастая, брошенные дети не сумеют создать семью и, таким образом, тиражируют, размножат неустроенность, нездоровье, беду.
И что же? В 1989 году в стране около 900 детских домов, а сейчас 2100, мы превзошли послевоенный уровень сиротства, вернулась беда 20-х годов — беспризорность, термин же «безнадзорность» я бы вообще изъял из оборота, ибо без надзора, то есть присмотра, хотя бы часть светового времени находятся 90% детей разных сословий. И все это только потому, что семья разрушается на глазах, но — вот беда-то! — подавляет ее объективно именно государство, которое, казалось бы, прежде всех должно быть заинтересовано в сокращении последствий разрушенной, сломанной, несостоявшейся семьи.
Мне станут возражать: с иждивенчеством покончено, с социальным патернализмом казны тоже, теперь каждый зарабатывает сам! Согласен! Только дайте возможность заработать-то! Дайте эту работу! Обучите неумеющих! Освободитесь от безработицы или дайте ей серьезную, а не издевательскую государственную поддержку на переквалификацию! И все равно, как бы мы ни гнались в пыли за бричкой западных примеров, у нас все выйдет непременно по-своему, по-русски, то есть прямо наоборот.
Разве не знают власти, что, к примеру, в деревне, особенно северной, самыми богатыми (хотя богатство это смеху подобно) оказались пенсионеры, остальным там давно делать нечего! Деревня не просто вымирает — уже вымерла, и у нас об этом — молчат. Хотя именно русская деревня была основательницей строгих семейных канонов и устоев, колыбелью национальных культур.
И все же! Есть у семьи совершенно замечательный потенциал. Если семья, конечно, не ослабела, не плюнула сама на себя, как это происходит сплошь да рядом: ведь с 92 года родили наши бабоньки 3 122 390 внебрачных детей, а из 32 800 тысяч всех-то нынешних несовершеннолетних — половина детишек живет в разведенных, неполных семьях или рождены вне брака.
Вот вам приговор так приговор!
И все же семья — единственное спасение нации. Она и очаг, и любовь, и нежность. Государство может и должно бы помочь, но любовью, нежностью, теплом оно одарить не в состоянии.
И здесь ярчайшее тому доказательство — сиротство. Казенные заведения, даже самые светлые, образцовые и по сметам дорогущие, ведут брошенного семьей или отнятого у семьи судом ребенка только до его совершеннолетия — в идеальном случае. Любить навсегда, до седых волос, может только одно устройство в любом обществе, придуманное, по счастью, не государствами или властителями, а Богом, — это семья: мать, отец, бабушки и дедушки.
Вот почему и грехи-то слабых семей по плечу не казенным заведениям, а тоже семьям, и тому удивительнейший, благородный пример — семейные детские дома, созданные 15 лет назад по предложению Детского фонда. На пространстве бывшего Союза — а они сохранились повсюду, несмотря на политические перемены, — их 500, и туда перешли из детдомов и интернатов 4000 детей. В России их 368, и там 2500 ребятишек.
Идея проста, как улыбка. Мать и отец, у которых есть и свои дети, берут не меньше 5 детей-сирот, а за это их работа признается трудом, скромно оплачивается, на детей же казна отдает ровно столько, сколько бы тратила для покупки еды и одежды в интернате. С одной стороны — это в 3–5 раз дешевле, что немаловажно. Но главное, в тысячи раз добрее и надежнее — принимаются эти дети по контракту до совершеннолетия, а по жизни — навсегда.
Не вдаваясь в подробности, замечу, что Президент поддерживает этот проект, из его резервного фонда все дети получали финансовую помощь, почти половина таких семей награждена за их самоотверженность государственными наградами. Поддерживает и Министр образования. Новое дыхание придала им власть Белгородской области, приняв областной закон «О семейных детских домах». Но вот парадокс — государство в целом, органы образования, в том числе местные, к этому искуплению беды — семьи семьей, мягко говоря, индифферентны. А ведь для этого ничего жалеть не надо.
Маленький горячий финский пример: там такая семья получает от государства из муниципального бюджета на содержание одного такого ребенка, держитесь за стулья, коллеги, — по 430 евро! В день! Вот что такое настоящая государственная поддержка семьи, помогающей государству!