Верность — Беседа Альберта Лиханова с Василием Лановым

Василий Семенович Лановой – народный артист СССР, лауреат Ленинской премии. Многие фильмы и спектакли с его участием стали истинным знаменем своего времени. И одна из замечательных примет его работ – это полное совпадение личности артиста с образами его героев. Это одно из замечательных достоинств Ланового, которое позволяет нам говорить сегодня о высоких нравственных целях.



Альберт Лиханов: У слова «актер» есть профессиональный синоним — «лицедей». Это значит, что настоящий профессионал может сыграть любую роль. Но, Василий Семенович, есть роли, сыграв которые, мне кажется, актер не остается от них свободным. Если он сыграл настоящего героя, например, Павла Корчагина, люди, особенно молодые, видят в нем Павла Корчагина.

Ну, вот Ваши Павка Корчагин и генерал в «Офицерах» — это же герои непреклонные, блестящие, которым хочется подражать, они вызывают восхищение.

Однако живем мы сейчас в очень негеройское время.

Может ли человек быть героем в негеройское время? Время диктует поведение, говорят человеку.

Василий Лановой: Конечно.

Альберт Лиханов: Но что же все-таки здесь впереди — время или человек?

Василий Лановой: Человек, человек. Абсолютно, сто процентов, убежден – человек впереди, впереди всего совесть, постоянство, вера в какие-то общечеловеческие ценности, в культуру свою, в данном случае русскую культуру, в идеологию этой русской классики. Ведь русская классика наша имеет идеологию, поразительно православной церкви эта идеология, христианская идеология.

Вот вы посмотрите, ведь 91-й год — тогда началось «новое время», новые ценности, когда уже двухлетним детям говорили – ты будешь миллионером, я стану миллионером, когда игры пошли совсем другие, понятия, что добро, что зло — все было отброшено. Как замечательные некоторые актеры мгновенно среагировали на… унюх…, не унюхали носом, но поняли, что новые ценности дадут им большой выкуп. А если я останусь со старыми ценностями, я буду в нищете, в неведении, никто меня не будет видеть. И сколько перевертышей появилось! Каких актеров, каких людей!

Альберт Лиханов: Вроде смотришь, такие, как они называются, фактурные там и ребята и девчонки. Во-первых, там им играть нечего, во-вторых, они становятся какими-то клоунами. Они переходят в один день из одной серии в другую. Вот тут кто ты вообще, кто ты? Вот лицедей этот несчастный бедный, который… и подлец, и герой одномоментно…

Василий Лановой: Но зато они деньги получают. А я отказываюсь. Мне предлагают милицейские эти бесконечные, я отказываюсь. Я им говорю – ребята, вот когда будет литература, равная «Войне и миру», «Анне Карениной», и я готов. После тех ролей, вы меня извините, так я должен себя не уважать.

Альберт Лиханов: Василий Семенович, давайте перейдем все-таки от театра, от литературы к героизму жизни. Вообще, есть ли смысл жить сегодня с большим сердцем, ведь вовсю всюду, как Вы только что сказали, и все измеряется сегодня другими критериями.

Василий Лановой: Грубо говоря, сегодня время требует компромиссов.

Ален Даллес, небезызвестный вам, еще в 45 году, он сказал – война кончится, и мы весь свой потенциал бросим на победу над самым непокоренным народом на Земле – это русские. Мы сможем их (я сейчас передаю смысл)… Мы сможем их уничтожить, только убив их понятие гражданственности, их культуру, ценности, которые они – и прежде всего совесть – считают главными, их образование, с детства посвященное все-таки добру, а не злу.

Альберт Лиханов: Таким образом, ссылаясь на Даллеса, можно признать, что воспитание – это часть стратегии — стратегии, стратегического влияния силы богатства.

И мне кажется, многие убеждены, что богатство оно все заменит, вот стремление состояться материально оно все простит, и человек богатый он превыше всего. Кстати, очень много всяких примеров, когда богатые люди ведут себя просто непристойно, и честь… там о чести и говорить не приходится.

Василий Лановой: Тут и вопросы совести, и вопросы отношения с прошлым другом, но который тебе становится не нужным. Целый ряд вещей. Как только появляются деньги, душа становится другая.

Альберт Лиханов: Вы ведь когда-то сыграли Анатолия Куракина. По Толстому, Куракин в общем подлец, а с точки зрения сегодняшнего бытования — ничего страшного не произошло.

Василий Лановой: У Льва Николаевича устами Пьера оценено точно: «О, проклятое семя!» — говорит Пьер, глядя на Анатолия Куракина.

Я вот сейчас записал князя Андрея из «Войны и мира». Это шесть часов чистого времени, вычленив из этого великого романа вот эту судьбу.

В конце жизни уже, после ранения, князь Андрей, лежа в лазарете на Бородино, когда он видит, что Анатолю Курагину, врагу его, отрезают ногу, князь Андрей, который готов был разыскать и убить Анатоля, в этот момент останавливается и говорит: «Я прощаю его…» — «как же я раньше не знал эту Божескую любовь к людям?», Божескую любовь. Человеческая любовь она может привести к ненависти, Божеская – никогда. Вот путь движения князя Андрея в своем духовном становлении.

Альберт Лиханов: Сегодня непрощение, ожесточенность, знаете, она так укрепилась в быту, что люди даже с малых лет, дети наши, подростки они себя ведут страшно так, что это потом всю жизнь их будет мучить.

Сегодня, в этот момент, когда мы разговариваем, в 62 колониях для несовершеннолетних сидит 15 тысяч детей, и значительная часть из них сидят за убийства, за разбой, за преступления самые тяжкие и греховные. Они, совершая их, не были подготовлены воспитанием, семьей, жизнью к тому, что не просто руку поднимают и лишают жизни кого-то, они себе наносят неискупимый урон и удар.

Василий Лановой: Понимаете, когда они смотрят ежедневно бесконечные убийства, жестокости, насилия, которые идут с экрана телевидения, все западные, большинство западных картин, – это, это обращение к самому низменному, что есть в человеке.

Попробуй на Западе вот такие вещи сделай в внеурочное время, тут же отнимут лицензию и еще штраф такой закатят, что мало не покажется. А у нас все распахнули.

А мы вот, деятели культуры, говорим, обращаясь к нашим властям, надо с этим бороться, идет дебилизация страны. Бесконечные сериалы с этими пукалками милицейскими, с этими выстрелами, насилиями. Пропали картины, которые смотрели, и нравственно люди останавливались, задумывались о себе. Кстати говоря, критики даже назвали «русский феномен», когда вот в это жестокое время люди вдруг начали с удовольствием смотреть старые советские картины.

Альберт Лиханов: Да, это потребность в доброте.

Душа всякого, наверное, человека должна тянуться к лучшему, а не к худшему образцу.

Однако сегодня мы им предлагаем в массовом масштабе именно худший образец. Вот того, кто даст по морде, феномен силы, феномен силы.

Василий Лановой: Вы меня извините, главная цель многовековой религии православной – это было сеять добро. Это с детства сказки, легенды красивые, заканчивающиеся обязательно добром. Это — поэзия вся должна быть светлой.

Альберт Лиханов: Человек должен очень внимательно относиться к самому себе. Я вот прочитал: в Вашей биографии была ситуация, когда мальчиком во время войны в оккупации вас схватил немец.

Василий Лановой: Я попал в оккупацию в семь лет. Мама отправила нас, детей, отдыхать на Украину к дедушке и бабушке. 22 июня 41 года мы приехали на станцию Абамеликово Кодемского района Одесской области. В 4 часа утра сошли с поезда, и я увидел над собой сотни самолетов, которые летели бомбить Одессу. Это вот такое было знакомство у меня с войной. Три с половиной года мы были в оккупации. Были убийства, были… отступали наши, потом отступали немцы, трупы. Комсомольцев вешали. Взрывали рядом в Виннице поезда, и нас тормошили.

У нас в хате стоял немец, который показывал нам портрет с тремя детьми своими и плакал. Ну и потом он мне, мальчику семи лет, подарил пояс, «пасок», як кажуть хохлы. Семь лет парню, естественно, я ходил и, значит, гордился им – ремень, ремень! И однажды я с ним шел, и проезжала на маленькой такой машине немецкая какая-то группа, там остановились, увидели этот ремень и говорят — ком гер, ком гер. Я подошел. – Отдай ремень. Я говорю – не отдам, это мне подарили. По-немецки я ничего, конечно, не понимал. – Отдай! – Не отдам! Семь лет. Он тогда так потянулся так вот назад, взял автомат, и над головой сделал так очередь – трих-х-х. Я подошел, отдал ему этот ремень. Он засмеялся, повесил автомат, и они уехали.

Лет десять я заикался после этого, так что актером мог бы и не стать в связи с этой операцией, значит, немецкой. Мою жизнь, как и любого другого человека, его драгоценную жизнь, могли просто не туда направить, а вот так, перечеркнуть. И это, конечно, потрясло на всю жизнь. Больше того, я скажу, что все поколение военное, как мне говорили, оно взро… дети взрослели намного быстрее, чем сегодняшние мальчики и девочки. А это что значит взросление? Это мгновенно появлялась какая-то ответственность за своих родителей, за свое дело, за свою школу, за обучение, за друга, за подружку.

Альберт Лиханов: Вот я тоже дитя войны. Хотя я не был в оккупации, я был в тылу, но я прекрасно помню, как четыре года военных как… как я ждал отца, как я просыпался с мыслью о том – вернись, папа, чтобы только бы с ним ничего не стряслось. Я шел по улице, смотрел на небеса, хотя я жил в атеистической вроде такой нерелигиозной семье, а я просил, чтобы он вернулся. Четыре года вот этих прошений – у меня отец вернулся, два раза ранен, он вернулся живым. И я считаю, что это, может быть, и благодаря моим детским молитвам.

Нас, которые остались в живых, война воспитывала, и воспитала. И если говорить сегодня вот о патриотизме, о Родине, мы Родину воспринимали через отца, который должен вернуться, мы были абсолютно преданы своей Родине. И вот очень важный вопрос – а преданы ли будут так же Родине нынешние дети?

Василий Лановой: Было удивительное единство во время войны, в основном это было все-таки единство. Мы все были социально равны, у нас не было бедных – богатых, не было, не было.

Альберт Лиханов: Голодали все вместе.

Василий Лановой: Голодали все вместе, убивали всех вместе. Выживали все вместе. И я не убежден, что многие сегодняшние осознанно пойдут защищать наших богатеньких.

Альберт Лиханов: Сегодня в школе всю советскую классику, в том числе и о войне, выбросили. Сегодня там нет ни «Молодой гвардии», ни «Повести о настоящем человеке».

Василий Лановой: Там и Пушкину оставили два часа или четыре.

Альберт Лиханов: Ни «Как закалялась сталь», Павки там нет.

И вот письмо девочки. Какими-то, так сказать, судьбами она прочитала «Молодую гвардию». И она пишет в газете, что я прочитала, я потрясена была этой историей, как эти дети, не пожалев себя, — ее потрясло, -свои жизни, отдали эти жизни за Родину. И я спросила себя – а отдала бы я сегодня свою жизнь за Россию, за нашу страну? И, честно подумав, как на духу говорю – вот за это, то, что сегодня, я бы ее не отдала.

Посмотрите, к какой гигантской проблеме подводит вот это неверие, вот это бесконечное разложение, вот этот окружающий детский мир треп, болтовня, треп, отсутствие ценностей. Мне кажется, что сегодня не только государство, что мы все время киваем на него, ведь очень же много зависит от родителей, от бабушек, от дедушек, от школы.

Настала пора какого-то признания, и не просто признания, а каких-то действий, когда все взрослые, все рядовое наше сообщество, учительство, родительство должны, наконец, спохватиться — что мы делаем с нашими детьми?

Василий Лановой: Павка Корчагин не потому, что он коммунист, сегодня необходим, а потому, что это человек полного бескорыстия, который отдал свою жизнь, калекой будучи, больным, шел и делал для своей страны невозможное.

Альберт Лиханов: И я думаю, что главный вывод из нашего разговора, что постоянство – читай «верность» — это хребет, духовный хребет каждого человека растущего. В каких бы он не был обстоятельствах, он всегда может найти книжку, доброго человека, старого человека.

Василий Лановой: Меня выбрали, значит, председателем Комите… Комиссии по культуре в армии, потому что я этим давно занимаюсь, армией и культурой. Уже 15 лет как я руковожу этим фондом. Мы будем всерьез заниматься именно с точки зрения этих вопросов, которые необходимо поднимать на телевидении. Ну, сколько можно показывать эти пустышки?

Альберт Лиханов: Сегодня, когда Вы сталкиваетесь с людьми, которые правят, управляют нашей армией, Вы не можете не слышать беспокойства, когда туда сегодня приходят новобранцы тощие, шкелеты почти, недоевшие, почти что…

Василий Лановой: Их подкармливают первый месяц.

Альберт Лиханов: Их надо откормить для того, чтобы он автомат-то в руки взял.

Василий Лановой: Но я видел многих толстых, которые остаются, и в армию отказываются идти. Они вполне здоровенькие хлопцы.

Я записал 100 серий по пять минут на радио «России», это называется «Настоящая армия». Это такие самые значимые эпизоды из истории России, начиная где-то с 16-17 века, и личности отдельные выдающиеся. И вот уже три года эти серии идут на радио.

Я думаю, что и князь Андрей – это офицер российской армии идеальный.

Альберт Лиханов: Василий Семенович, мы сегодня с Вами поговорили о вещах как будто не материальных, а духовных, их вот не возьмешь и не пощупаешь, и в то же время именно из таких духовных вещей складываются взгляды, мировоззрения, которые приводят людей к поступкам, и, в конце концов, к благодати нашего Отечества, к державе, к лучшим проявлениям людским, чему надо, конечно же, всячески учиться, особенно нашим новым поколениям.

Наверное, величайшим, высочайшим образцом того, как духовное, вот это понятие чести, да, оно обернулось поступком – отказом от собственной жизни – это Пушкин. Он пошел на верную смерть, потому что была задета его честь. Давайте мы что-нибудь послушаем из Ваших уст великое из Пушкина.

Василий Лановой:

Брожу ли я вдоль улиц шумных,

Вхожу ли в многолюдный храм,

Сижу ль меж юношей безумных,

Я предаюсь моим мечтам.



Я говорю: промчатся годы,

И сколько здесь ни видно нас,

Мы все сойдем под вечны своды –

И чей-нибудь уж близок час.



Гляжу ль на дуб уединенный,

Я мыслю: патриарх лесов

Переживет мой век забвенный,

Как пережил он век отцов.



Младенца ль милого ласкаю,

Уже я думаю: прости!

Тебе я место уступаю:

Мне время тлеть, тебе цвести.



День каждый, каждую годину

Привык я думой провождать,

Грядущей смерти годовщину

Меж них стараясь угадать.



И где мне смерть пошлет судьбина?

В бою ли, в странствии, в волнах?

Или соседняя долина

Мой примет охладелый прах?

И хоть бесчувственному телу

Равно повсюду истлевать,

Но ближе к милому пределу

Мне все б хотелось почивать.



И пусть у гробового входа

Младая будет жизнь играть,

И равнодушная природа

Красою вечною сиять.



Альберт Лиханов: Спасибо Вам, Василий Семенович, и Вашим героям.

Беседа опубликована в газете «Трибуна» 8 мая 2008 г.