Журналистика – интересное дело, но всему есть предел
В издательстве «Проспект» вышел сборник прозы Дмитрия Лиханова «Жизнь и смерть русского человека». Об этой и других книгах, о своём читательском опыте и пути в литературу, о нынешней и прежней журналистике Дмитрий Альбертович рассказал корреспонденту «ЛГ».
– Есть мнение, что всё начинается с детства. Какие книги увлекали вас в детском и подростковом возрасте, на произведениях каких авторов вы росли? Были ли у вас в то время любимые, «настольные», зачитанные вдоль и поперёк издания, о которых сейчас вспоминаете с теплотой? Какую роль в формировании вашего читательского опыта играла семья?
– Как вы знаете, я родился в семье писателя, автора книг для подростков, для отрочества. И, конечно же, в первую очередь я читал произведения своего отца. Первой, в рукописях, их всегда читала мама, а я – уже когда книги выходили из издательства. Родители приучали меня к хорошей, качественной литературе. Это были первые люди, с которыми мы говорили и спорили, которые давали мне советы. Благодаря родителям литература вошла в мою жизнь. У нас была огромная библиотека. Да она и сейчас частично осталась, просто мы постепенно начали передавать её фонды, книги с автографами известных писателей, в Киров, на нашу родину, в областную научную библиотеку имени А.И. Герцена. И теперь там есть папин фонд с автографами разных писателей и отдельно – мой, в котором, например, книги Габриэля Гарсиа Маркеса, подписанные мне. Возвращаясь к книгам, хочу сказать, что родители мне, конечно, советовали, что почитать. Я вообще в детстве много читал, сейчас дети, к сожалению, так не читают. Когда мне было восемь лет, я взял маленькую тоненькую книжку – «Ванина Ванини» Стендаля – и за один вечер её прочёл… Конечно же, я прочитал всю классику. Это и «Дон Кихот» (причём я читал его не в адаптированном варианте, а сразу в академическом), и «Капитанская дочка», «Герой нашего времени»… Почти всего Жюля Верна, Майн Рида, Марка Твена…
А ещё в Кирове, у моей бабушки, было «сокровище». Оно находилось на чердаке и представляло собой старинный дореволюционный кованый сундук, набитый книгами. И когда я приезжал к бабушке на каникулы, первым делом просил её дать ключ от чердака. Там я с трепетом открывал это «сокровище». В нём были подшивки «Крокодила» за шестидесятые годы, «Огонёк», в котором я впоследствии работал, и огромное количество дореволюционных книг, которые в то время уже не выпускали, замечательные старинные издания. Там я нашёл книгу Троцкого «1905», привёз её в Москву и дал почитать нашему учителю истории. А было же советское время! И, помню, мой папа дико рассердился, потому что тогда могли обвинить в троцкизме, а это серьёзная статья. Но ничего не произошло, учитель прочитал книгу и вернул её мне… Был в сундуке и дореволюционный журнал «Вокруг света»… Я до сих пор с приятной дрожью вспоминаю ту свою жизнь, без телефонов, интернета, когда можно было провести целый день на чердаке, читая замечательные произведения, уноситься мыслями в другие страны и эпохи.
И, наконец, на меня, конечно, оказали влияние те советские писатели, что «проходили» через наш дом. Среди них – и, к сожалению, забытый ныне детский писатель Анатолий Алексин, и Егор Исаев, и Сергей Михалков, и Виктор Астафьев, и Юрий Бондарев… Очень много людей, не просто хороших писателей, а классиков советской литературы побывали в нашем доме сначала в Москве, а потом за городом. Никого из них сейчас нет с нами, но я всем им благодарен. Потому что в той или иной степени они влияли на моё формирование – и как человека, и как писателя.
– Когда случился ваш дебют в качестве автора художественной прозы? Кого считаете своими наставниками в писательском мастерстве?
– К моему сожалению, мой путь в литературе начался поздно, потому что вся моя юность была отдана журналистике. Я активно ею занимался, мне это очень нравилось, я достиг определённых успехов, стал заслуженным журналистом Российской Федерации. Журналистика в то время давала возможность зарабатывать, чем я и занимался, нужно было кормить семью. Зарубежных премий я не получал, но крупные издания публиковали меня охотно. В конце 80 х – начале 90 х годов – на этот период пришёлся основной пик моей журналистской работы – я печатался по всему миру.
Хотелось ли мне в то время писать прозу? Нет, я даже не думал об этом. Отец – известный писатель, мне-то зачем лезть со своими, как я считал, скромными задатками? В общем, я начал довольно поздно. Первая моя книга – детектив, написанный в конце 80 х, – на мой взгляд, вообще не получилась. Я работал в отделе криминальных расследований и решил попробовать написать детектив. Писал я его долго, месяца три или четыре, он вышел маленькой книжкой, но немаленьким по тем временам тиражом в издательстве «Московский рабочий». Позже я начал роман про собаку – написал страниц десять и бросил. Лет через десять после этого поехал с товарищем на охоту на юг Архангельской области, но охоты не было. Товарищ мой ходил по лесу, а я сидел в избе и нашёл в своём компьютере те написанные десять страничек. Прочитал их. Показалось – неплохо. Когда нужно было уезжать, я подумал, что должен обязательно дописать эту вещь – иначе я не буду себя уважать. Я работал над ней полгода, отнёс в «Эксмо» – и небольшой роман Bianca сразу же напечатали отдельной книгой. Я был окрылён и буквально через два месяца сел за новый роман. Эту книгу, «Звезда и Крест», я писал два года. Она сложная, прежде всего, для меня самого. В ней – две исторические линии: одна – начало 80 х годов, война в Афганистане, вторая – древняя Антиохия третьего века. И если о жизни в 80 х я знал, то, чтобы представить себе, как жили люди в Древней Антиохии в третьем веке, мне пришлось перелопатить множество источников, прежде всего древнегреческих. Написано о древней Антиохии было немного. Имелась одна очень древняя книжка. Её автор Иоанн Малала фактически написал путеводитель по древней Антиохии. У нас эта вещь была переведена и издана тиражом сто экземпляров Белгородским университетом. Я нашёл это издание, прочитал, и мне многое стало понятно.
Часть текстов в романе – на древнегреческом языке, с этим мне помогла сотрудница Ленинской библиотеки, возглавлявшая отдел древних рукописей и знавшая мёртвые языки. Так что книга получилась очень сложной, в ней переплетаются разные сюжетные линии. И объёмной – 600 страниц. Роман завоевал несколько литературных премий, вошёл в короткий список «Ясной Поляны». Говорят, что эта книга удалась.
А кто на меня влиял? Есть всего два писателя, к которым я прислушиваюсь, произведения которых с удовольствием перечитываю. Это Габриель Гарсиа Маркес, которым я «зажёгся» сразу, как только прочитал «Сто лет одиночества» (в 70 х годах, когда книга вышла) и Виктор Петрович Астафьев. С ним я был достаточно близко знаком, у меня есть письма от него. Ещё в детстве один из первых своих рассказов отправил ему в Красноярск. Он прочёл его, объяснил, где слабенько, где и что лучше поменять. После этого я с Виктором Петровичем не единожды встречался. Он был суровый интересный человек и великолепный писатель.
– Как вы работали над сборником «Жизнь и смерть русского человека», недавно вышедшим в издательстве «Проспект»? Какие рассказы вошли в эту книгу?
– В последние годы моей жизни происходило много событий, которые отвлекали меня «от стола»: сначала скончался папа, потом ушла мама… Я не мог сесть и писать. А потом в какой-то момент понял, что время идёт, а с момента создания последнего романа прошло уже два года… И я решил, что надо что-то сделать. В новой книге я собрал разные рассказы, несколько из них раньше не публиковались. Самое главное в «Жизни и смерти русского человека» – последний раздел, «Город без Марии». И вот почему. 4 апреля 2022 года я приехал в Мариуполь, названный в честь Пресвятой Девы, теперь словно покинувшей город, – в то время там был просто Сталинград. Всё рвалось, взрывалось. Мы приехали с гуманитарной помощью, но я смотрел на всё прежде всего писательским взглядом. Я видел несчастных людей, которые буквально за два дня лишились всего, что у них было. Жили нормальной жизнью люди… И вот отключили электричество, газ, воду, тепло (это было в феврале!). Перестали работать магазины, аптеки. Зарплаты не выплачивались. Бомбили со всех сторон. И когда люди этого всего лишаются, остаётся только надежда, что всё закончится и мы останемся живы. Но далеко не все остались живы. Много людей погибло, многие были ранены, потеряли своих близких. И я всё это видел. В посёлке Виноградное мы зашли в медсанбат, который был просто забит людьми. На носилках – молодая девушка. Осколок попал в позвоночник, когда она вышла за водой. И вот она лежит на носилках, рядом – молоденький мальчик, её муж, и ребёнок, крохотная девочка… Таких человеческих трагедий сотни, тысячи. Порой я просто рыдал потому что никогда до этого войны не видел, а тут – увидел всё своими глазами… Это, конечно, был какой-то внутренний катарсис. И я решил, что обязательно надо написать обо всём, пока не забыл, пока всё живо во мне. Первый мой рассказ о войне называется «Обрубок». Он создан под впечатлением от увиденного, когда мы только подъезжали к Мариуполю. Перед нами был лес, в котором недавно шли бои. Стояли деревья, все обожжённые, посечённые осколками, с отрубленными ветвями… А потом я приехал уже в мае и смотрю – эти деревья цветут, они живы. Рассказ «Обрубок» о дереве, посаженном в советское время и пережившем войну, переведён на многие языки, опубликован в разных странах. В общем, для меня было важно эти рассказы («Обрубок», «Верный Марик», «Скажи, Господи!», «Аввадон», La vie est belle) опубликовать. Писал я их достаточно долго – чуть меньше года.
– Давайте немного поговорим о журналистике. Чем она интересна для вас, в чём её ключевое преимущество?
– У меня был очень хороший период, когда мы вместе с классиком нашей детективной литературы Юлианом Семёновым создавали газету «Совершенно секретно». Он меня, собственно говоря, и заманил – во-первых, хорошей зарплатой, во-вторых – синим служебным паспортом, с которым я мог ездить куда хочу, по всему миру, и в-третьих, свободой творчества. Тогда это ещё было возможно. В общем, журналистика – интересное дело, я с удовольствием им занимался. Но всему есть предел, и в какой-то момент, уже получив звание заслуженного журналиста РФ, я сказал: «Всё, хватит, занимаюсь теперь другим». И в моей жизни началась литература…
– Как вы считаете, в каком состоянии сегодня журналистика по сравнению с положением дел, скажем, десятилетия назад? Кажется, она изменилась, причём не в лучшую сторону…
– Сегодня журналистика, увы, действительно, изменилась не в лучшую сторону, по сравнению с журналистикой, в которой я работал… Приведу пример. Была такая история с сержантом Лоунтри, морским пехотинцем США, служившим в американском посольстве в Москве. Эту историю о любви морского пехотинца из Америки, индейца по происхождению, и русской девушки Виолетты, которая работала телефонисткой в резиденции посла, я впервые узнал от Константина Эрнста, сейчас возглавляющего Первый канал. И я начал её расследовать. Работал я в «Совершенно секретно». История очень красивая: танцы под Рождество в особняке посла, ухаживания, цветы, любовь. Затем девушку вызывают в соответствующую структуру, она соглашается сотрудничать с нашей разведкой, и через неё этот парень вербуется и сдаёт советской стороне множество всяких важных секретов. Его арестовывают в Вене и сажают на длительный срок… Я знал, где работает Виолетта. Я пришёл в эту организацию, УпДК (Управление по обслуживанию дипломатического конкурса), сказал, что я журналист «Совершенно секретно». Мне говорят: «Очень хорошо, заходите». Я попросил посмотреть личное дело сотрудника, который у них работал. Мне предоставили всю информацию. Я начал звонить по тем местам, где она раньше работала, опрашивать людей и так далее. Вдруг раздаётся звонок из КГБ: «Дмитрий Альбертович, здравствуйте!» – «Здравствуйте!» – «Мы знаем, что вы решили заняться историей с Лоунтри». – «Да, меня очень интересует эта история, я ею занимаюсь». – «Дмитрий Альбертович, приходите к нам, сядем, поговорим обо всём». – «Отлично!» Я уже многое знал об этой истории. Во Втором главном управлении (это контрразведка) мне устроили встречу с генералом, который вёл это дело, с ребятами-оперативниками… Они многое рассказали, показали и помогли мне в расследовании, за что я им очень благодарен. Понимаете, в чём отличие? А сегодня, я думаю, подобное расследование просто невозможно, многие вещи закрыты навеки. Это жизнь, смена парадигм…
Был такой замечательный итальянский журналист (пророссийский, просоветский), величайший, удостоенный международных премий, – Джульетто Кьеза. В предисловии к моей книге «Жанры жизни», вышедшей в 2015 году в издательстве «Вече», он написал, что «журналистики, к которой принадлежит Дмитрий Лиханов, больше не существует». Значит, тем более надо было заканчивать.
– В этом году впервые вручалась Международная гуманитарная премия им. Альберта Лиханова «Совесть» – за вклад в дело защиты детства. Какие проекты сейчас реализуются? И как удаётся находить время и на дела фонда, и на литературную работу, которая, как известно, «не терпит суеты»?
– Очень просто. У меня жёсткий график. Я утром встаю и до обеда пишу. А после обеда – приезжаю в фонд и работаю до вечера. Но не всегда это получается, бывает, что встречи назначают с утра, и мой график ломается. Что касается премии «Совесть», мы будем её вручать и в следующем, 2025 году, и, надеемся, ещё много-много лет. Сейчас премию поддержал Президентский фонд культурных инициатив, в дальнейшем, я надеюсь, её будет финансировать Фонд сохранения творческого наследия Альберта Лиханова, который тоже многое делает. На родине Альберта Анатольевича, в Кирове, именем писателя названа школа, где он учился. В городе будет создан Дом-музей Альберта Лиханова, и я очень надеюсь, что в этом году будет переименована улица, где стоит его дом, и она тоже будет носить его имя. В Кирове и Белгороде проходят Лихановские чтения. Так что Фонд работает. Мы готовим к изданию книгу об Альберте Лиханове, она уже почти закончена и выйдет в следующем году в «Молодой гвардии», в серии «Жизнь замечательных людей». Пишет книгу замечательный журналист и подруга Альберта Анатольевича Ольга Кузьмина, обозреватель «Вечерней Москвы».
«ЛГ»-ДОСЬЕ
Дмитрий Альбертович Лиханов – журналист и писатель, общественный деятель. Заслуженный журналист РФ. Член Союза писателей России. Лауреат многих премий. Награждён медалями «Участнику специальной военной операции» и «За вклад в укрепление обороны Российской Федерации». Родился в 1959 г. в Кирове. Окончил международное отделение факультета журналистики МГУ. Стажировался на факультете филологии Гаванского университета. Сотрудничал в качестве корреспондента и публиковался в журнале кубинских интеллектуалов El Caiman Barbudo. В 1982 году стал корреспондентом газеты «Советская Россия». В 1985–1989 гг. – специальный корреспондент журнала «Огонёк». В 1989–1994 гг. – обозреватель газеты «Совершенно секретно» (в дальнейшем член редколлегии).
Автор повестей «Прощай, Сирокко!», «Маленькое сердце», книг рассказов «Любовь до востребования», «Жизнь и смерть русского человека», сборника журналистских расследований «Жанры жизни», романов Bianca, «Звезда и Крест».
Председатель Российского детского фонда, Фонда защиты детей, президент Международной ассоциации детских фондов, основатель Фонда сохранения творческого наследия Альберта Лиханова.
