Кадры в интернете, которым «позавидовал» бы документальный фильм «Обыкновенный фашизм», рассказывающий о чудовищных преступлениях нацистов в Великой Отечественной войне. Женщина в черном с криками «Аллах акбар!» расхаживает у входа в метро «Октябрьское поле». В ее руках, как факел, отрубленная голова ребенка. Такого еще не было в новейшей истории России.
Об этом чудовищном преступлении я узнал от жены, а жена – от подруги по работе. Все государственные телеканалы сделали вид, что ничего особенного в Москве не произошло. Послушные главреды хмуро отмахнулись: «Мало ли сумасшедших… Обо всех рассказывать…» Вслед за совестью отрафировалась главное профессиональное качество журналиста – нести людям правду, какой бы она ни была. А правда такова.
38-летняя гражданка Узбекистана Гюльчехра Бобокулова, работавшая в Москве няней в семье Владимира и Екатерины Мещеряковых, отрубила голову четырехлетней Насте, положила ее в рюкзачок, подожгла квартиру с обезглавленным трупом, и походкой заботливой хозяйки отправилась к станции метро. Более 40 минут фанатичная узбечка «митинговала» со страшной ношей в руках. Кто-то из прохожих заснял, как от убийцы трусливо улепетывает страж порядка, напуганный не столько бесплотными (как оказалось) угрозами убийцы, сколько увиденным…
Кровавая няня, как утверждают эксперты, была под воздействием какого-то дешевого наркотика. Несла бред. Но во время следственного эксперимента «протрезвела». И во всем призналась. (Наркотическое или алкогольное опьянение, к слову, станут отягчающим вину наказанием).
Накануне кошмарного утра понедельника Бобокулова вернулась из родного Самарканда, где (по ее словам) узнала, что ей изменил муж. Обиду на судьбу и мужа мать троих детей выместила садистским убийством четырехлетней Настеньки, которую знала и нянчила полтора года.
В этом убийстве, как в одной точке, показательно сошлись все беды разрушенного государства. Самостоятельный Узбекистан (как и другие бывшие союзные республики азиатского кольца) вмиг обнищал и выплюнул на заработки миллионы мужчин и женщин. Полчища гастарбайтеров, пользуясь несовершенством законов, а больше – равнодушием, а то и откровенной коррумпированностью московских чиновников «оккупировали» Москву, и без того насыщенную рабочей силой из близлежащих областей. (Родители погибшей Насти Владимир и Екатерина Мещеряковы из Орловской области и тоже приехали в столицу на заработки, снимали квартиру). В Москве и для своих-то детей не хватает мест в детских яслях и садах, а тут – сотни тысяч приезжих. Как следствие, родители (Мещеряковы, в том числе) вынуждены были нанимать няню. Рынок доступных нянь тоже, как правило, «дикий». (Проверенные, с хорошей репутацией бэби-ситтерши нарасхват, да и не по карману простому работяге).
Во всю эту кровавую цепочку причин вплетается и личная судьба погибшей Настеньки, еще при рождении пострадавшей от взрослых.
Мама Насти рассказала, что ее дочь стала жертвой врачебной ошибки при родах в августе 2011 года.
- Акушеры, зная, что плод не прижимается к родовым путям, отказали мне в кесаревом сечении, ссылаясь на то, что если в родах пойдёт что-то не так, то обязательно сделают операцию. – Рассказала Екатерина Мещерякова. - Так и случилось. Ребёнок не смог родиться естественным путем. Врачи применили вакуум, что повлекло за собой разрыв кожи на голове и гематому. Ребенок пробыл 14 часов без дыхания в утробе.
Насте поставили диагноз - «поражение центральной нервной системы». Врачи научно-практического центра Минздрава предупредили Мещеряковых, что девочка не будет ходить.
Но родители не теряли надежды, возили Настю на лечение в Китай и собирали деньги на операцию в Германии.
Посмотрите, сколько черных векторов пересеклось в одной трагической точке. Ребенок стал смертельной жертвой преступно непродуманной работы взрослых – политиков, чиновников, социальных служб, врачей…
Мы часто говорим – наши дети в зоне риска. Чудовищная смерть четырехлетней Настеньки – кровавый тому пример. Диагноз девочки («поражение центральной нервной системы») стал результатом диагноза нашего общества – поражение центральной системы управления. Непродуманная политика жестоко вмешивается в личную судьбу каждого.
Сейчас к месту трагедии (к дому на улице Народного Ополчения, где жила Настя, и к станции метро «Октябрьское поле») москвичи (и очевидно, нелегальные гости столицы тоже) несут цветы, мягкие игрушки, конфеты, шоколад… Ставят свечи.
Красивые жесты сострадания. Настю не вернуть, но близких можно хоть как-то утешить запоздалым вниманием тех, от кого судьба девочки напрямую не зависела. Пришел из школы 15-летний брат Насти. С ним работают психологи…
Что думают москвичи, отдавшие дань памяти погибшему от руки фанатички ребенку? Разное думают. В основном, наотмашь и беспощадно, что можно понять, пока не остыли страсти. Единицы комментируют трагедию здраво, аргументировано, с холодной головой. Но только единицы.
- Никакого суда не надо! – Горячится женщина средних (возраста убийцы) лет. И (внимание!) восточной внешности. – Надо отдать ее родственникам погибшей девочки. А в ее семье на родине разберутся…
- Проще было прикончить при «попытке к бегству», - подхватывает мужчина, только что положивший на парапет четыре гвоздики и перекрестившийся. - А ее семью объявить вне закона. Как ячейку терроризма…
- Лучше бы детские садики строили. Не пришлось бы узбечек и прочих в няньки приглашать, - слышу я реплику, хоть как-то не опаленную ненавистью. Впрочем, поторопился. Женщина, распаляясь, продолжает. – Расплодились в Москве, как тараканы. В нашем классе треть – с гор спустились…
На скамейке возле дома, где жила Настя, тоже памятный мемориал. Подъезд чуть ли не сутки был офлажкован полосатой запретительной лентой. В него впускали жильцов только по паспортам с пропиской. Можем быть даже чрезмерно бдительными, когда петух в одно место не клюнет, а вот у убийцы Гульчахры Бобокуловой не было даже патента на работу. И срок миграционной карты истекал 22 апреля. Кто за это ответит?
К месту трагедии несут цветы, игрушки, конфеты… Плачут в подсвечниках свечи.
Жизнь научила нас всем этим эффектным траурным ритуалам памяти. Мы научились провожать достойно и красиво (если вообще уместно это слово в нашем контексте). Научиться бы достойно жить.
Прости нас, Настя.
Сергей РЫКОВ
