Почем милость к падшим?

Помните эту классическую строчку гения: «И милость к падшим призывал»?
Долгие детские годы эта фраза оставалась для меня неразгаданной тайной: кто такой падший и почему он пал и что означает призвать к нему милость: чью?
Многие взрослые годы, особливо годы последние, хорошо, даже, наверное, слишком хорошо — и вижу, и знаю падших, и очень достоверно знаю, что такое может случиться почти что с каждым, да еще и не по его вине, а по причине всего, что вокруг, всего, что давит на человека, унижает его и — да если хотите, роняет его, делает падшим.
Падает человек, если у него сожгли дом, убили родителей, или если родители предали — сдали в детский дом, а то и вовсе в дом ребенка. Падает человек, если тяжело заболел и жизнь его на волоске, а на лекарства нет денег или, почище того, за операцию надо платить тысячи долларов. Падает человек, теряющий надежду, любовь, веру — и если жаль, безумно жаль человека старого, стоящего с протянутой рукой или роющегося в помойном баке, как же жаль и горько видеть ребенка, только лишь в начале жизни обреченного не идти свободно и достойно, но быть униженным, сбитым с толку и с ног, обездоленным и оскорбленным взрослым предательством, нищетой, отсутствием доброго покровительства.
Но как же призвать милость к этим детям? Возможно ли это? И что это значит?
Призвать милость по-нынешнему — это значит просто помочь. Протянуть руку. Поддержать, чтобы не пал, не погиб.
Поставлю теперь вопрос так: а выгодно ли это государству? Казалось бы, и сомнений нет. И вот тут-то хочу если и не поразить, то, надеюсь, удивить вас, — нет, не выгодно. Точнее, оно не думает об этом. И само не будучи в состоянии помочь всем, не желает, чтобы кто-то еще в его владениях помогал падшим.
Тринадцать лет существует в стране Детский фонд, помогая чем и как только может падшим или падающим детям. Пятьсот с большим гаком ребятишек спас от смерти буквально: организовал в США операции на открытом сердце. 15 000 глухих детей получили бесплатно слуховые аппараты: они услышали мир. 5000 детей, больных диабетом, получили глюкометры и тест-полоски к ним. Без преувеличения — сотни тысяч одеты и обуты, зимами в России работают бесплатные столовые Фонда для голодных детей — перечислять можно долго.
Есть и совсем тяжкие программы. Например, «Фронтовые дети Чечни»: помогаем только маленьким инвалидам, пострадавшим от огнестрельных ранений. Собираем на их счета деньги для лечения и просто жизни.
Вот история Славика Игламова: четыре года назад ему оторвало руку и ранило в глаз; его придется удалять. Но мальчик не сломался. Мы его лечили, поддерживали каждый месяц эти четыре года. Он окреп и поступил в Казанский университет. Однако надо где-то жить — ведь дом его в Чечне разбомблен. И вот появилась возможность купить ему, его маме и бабушке скромную квартиру в Казани. И деньги такие мы собрали. Казалось бы, Детскому фонду и вздохнуть в пору: дело сделано.
Однако куда там! С денег, собранных специально для Славика, Министерство налогов и сборов предписывает удержать подоходный налог! Можете себе представить? Взрослые стреляют друг в друга, а попадают в детей. Фонд помогает поднять Славика на ноги, а государство требует заплатить за это ни много ни мало 35% от цены квартиры.
Такая же история с Эвелиной Матвеевой. Девочку прострелил снайпер, и она навсегда прикована к каталке. Ее мать, с согласия девочки, решила купить квартиру в Москве — в семье еще двое детей. И что же? Гоните 35% в казну, требует МНС.
Да что там! У Фонда 1000 стипендиатов. Платим им по 100 рублей в месяц. И с этих денег должны удерживать подоходный налог. Но у нас особые стипендиаты. Они не только талантливы. Они еще просто бедны. Или больны. Или у них умерли, погибли в катастрофах родители. Куда там: с денег, собранных общественным благотворительным фондом, — а с них ведь уже удержали подоходный налог, — требуют заплатить еще раз. Ярко выраженное двойное налогообложение.
Дума приняла 2-ю часть налогового кодекса, но там нет освобождения от налога выплат общественными благотворительными организациями. Не подумали. Не спросили. Не обеспокоились.
Так что на вопрос — почем милость к падшим, отвечаю, к стыду государства: цена подоходного налога и его государственнической бессердечности.