Пишет Вам Николай Алексеевич Некрасов. Тот самый, который почти 50 лет назад приехал из далёкой деревушки Кировской области на областной семинар рабочих и сельских корреспондентов молодёжной газеты «Комсомольское племя».
Написать я Вам хотел давно и с великой благодарностью за то, что на моём начальном жизненном пути мне посчастливилось встретиться с Вами. Эта встреча в дальнейшем во многом определила мои поступки, действия, мировоззрение.
В жизни всякое было: много трудностей, и очень сложных, но, видно, Господь ко мне благосклонно относится. Удивительно, но всё, о чём я мечтал в детстве (в дошкольном и школьном возрасте), сбылось. Порой происходило неожиданно...
Жил у нас в деревне дядя Коля, фронтовик, у него был фотоаппарат на трёхножке. Иногда, бывало, он выставит его на улице под своим окном, укроет голову под чёрным покрывалом и что-то смотрит через окошко фотоаппарата. Мне очень хотелось посмотреть: что же он там видит такое интересное? Я мысленно поставил себе цель: вырасту, буду работать, и тоже куплю такой же фотоаппарат. Так и сделал. После окончания школы я прошёл курсы фотографов и затем работал в фотоателье. И с такой же трёхножкой.
В сельской библиотеке работал библиотекарем дядя Ваня. Я часто бывал там. Знал, что дядя Ваня — селькор, пишет заметки в районную газету, и его уважали. Я тоже решил, что вырасту и стану штатным корреспондентом. А пока с 5 класса стал юнкором — начал писать заметки в районную газету, а потом и в областную молодёжную.
Года за два до службы в армии я переехал на жительство в Пермскую область, в город Добрянку. Сначала работал в фотоателье, отслужил в Армии и снова пошёл в фотоателье. А вскоре, как молодого коммуниста, райком партии направил меня секретарем комсомольской организации на стройку. А на уме у меня всё время была газета. Через год попросился в районную газету, приняли литсотрудником с условием, что я поступлю учиться в ВУЗ. И однажды зимой позвонили из обкома партии и спросили — есть ли кто-то достойный из сотрудников и желающий поступить на отделение журналистики в Высшую партийную школу при ЦК КПСС в г. Ленинград? Взявшая трубку сотрудница ответила: конечно же, есть такой кандидат! В моём лице. На область дали всего 5 мест. И надо было не подвести, не потерять места. И я прошёл все беседы и испытания. Через 5 лет получил Диплом. Таким образом, сбылась ещё одна мечта моего детства — стать журналистом.
Проработал в редакции более 20 лет, прошёл все должности: литсотрудник, корреспондент, зав. производственным отделом, зав. отделом писем, ответственный секретарь, зам. редактора, редактор.
А что же со школой? Ведь я хотел стать учителем!
В первом классе очень нравилась мне моя учительница Мария Алексеевна Харина. И я сказал себе: вырасту и тоже стану работать в школе. Но время ушло, и я уже считал эту мечту невыполнимой. Но всё произошло неожиданно… В 1993 году я очень тяжело переживал гайдаровскую реформу с повышением цен. Однажды в магазине увидел такую картину: два мальчика лет 10 стояли передо мной у кассы. Один из них протянул продавцу пол-литровую банку для сметаны. Та, налив сметану, приготовилась вытереть потёк по краям банки тряпочкой, но мальчик попросил не вытирать. И она, свесив сметану, протянула банку мальчику. Тот лизнул сметану, а его друг с жалким голосочком спрашивает: «Вкусно?» Эта сцена очень больно задела мою душу. Жалко стариков, взрослых — для многих магазины превратились в музеи, но ведь они сами в этом виноваты, они голосовали за такую жизнь. А дети-то почему должны страдать?
В то время я работал в редакции районной газеты, меня беспокоил вопрос: как помочь детям, чтобы хлебушко и молочко не было для них деликатесом? И вскоре вдруг меня пригласил к себе Глава района и предложил должность директора специальной (коррекционной) школы — именно для такой категории детей, которые особенно нуждаются в поддержке. Через 7 месяцев школа должна была начать свой первый учебный год, а на то время, когда мне предложили место директора, не было ни педагогического коллектива, ни даже самого здания. Нет ничего, даже финансирования. Я отказывался, а Глава настаивал. После месяца раздумий я, наконец, решился: ведь я же хотел в детстве, что буду работать в школе! Мало кто верил, что школа будет, ведь шёл 1994-й год. Тяжёлый год. Но я решил во что бы то ни стало доказать, что школа будет! Ведь я же коммунист! Работа без выходных, 15 часов в сутки — и школа в срок приняла своих первых учеников.
8 лет я проработал директором школы. Замечательный коллектив (и педагогический, и ученический) сложился. Для детей школа стала даже не вторым, а первым домом.
И однажды я сказал своим коллегам: всё в моей жизни сбылось, кроме одного. Был у нас в деревне дед, который на зависть мне играл на гармошке, балалайке, а ещё у него был патефон. Иногда он разрешал мне крутить ручку патефона. Вот вырасту, думал я, буду работать и тоже куплю патефон, и балалайка у меня будет... И, как-то тоже неожиданно, начальник управления образования мне предлагает: «Я Вам благодарна за то, что вы создали школу, отлично прошла аттестация, а сейчас я предлагаю вам другую работу — в Центре дополнительного образования детей». Я отказывался, говорил, что школа — мой дом, я не смогу без неё жить, а она в ответ: «Всё возвращается на круги своя, в Центре будете вести и педагогическую и журналистскую работу. Хотим выпускать газету при управлении образования». Уговорили всё-таки. И теперь на новой работе с утра до вечера звучит музыка, занимаются баянисты, гитаристы, пианисты... Кругом музыка. Мечта сбылась.
Наступал срок выхода на пенсию. Говорят, что переход в новое состояние проходит тяжело. Но где-то года за два до пенсионного возраста мне позвонили из местной церкви, приглашает на беседу благочинный округа: есть идея организовать выпуск православной газеты. Были другие кандидаты на это дело, но не сошлись. Батюшка поверил в меня, нашли общее понимание, и вот уже четыре года занимаюсь выпуском православной газеты на общественных началах. При церкви создали Духовно-просветительский образовательный центр. Работаем со школами, проводим семинары, концерты, экскурсии по святым местам и многое другое. Когда кто-то из числа «недалёких» мне говорит с упрёком:
«Как вы работаете в церкви — ведь вы же коммунист?» А я отвечаю: «Идеи социализма основаны на заповедях Христа» — и человеку не остаётся ничего, как согласиться со мной. Я не могу предать своих родителей, предать то, что дала мне Советская власть, не могу предать историю, не могу перевертываться соответственно времени, как многие это делают. А если кто-то упрекает меня в чём-то, так это из числа тех, кто и в церковь не ходит, и на выборы не ходит, и в Компартии не состоит, а тихо возмущается порядками за углом, и ждёт, что кто-то за него что-то сделает.
Но и продолжаю ещё немного работать в светском Центре дополнительного образования детей. Избрали меня председателем профкома, членом райкома профсоюза работников образования и науки.
A ещё а хочу рассказать о следующем. Одним из самых приятных воспоминании моего детства стала моя поездка на областной семинар газеты «Комсомольское племя».
... В перемену школьный завхоз дядя Ваня принёс мне записку: звонили из райкома комсомола, сообщили, что меня приглашают на семинар областной молодёжной газеты. Директор отпустил, и я с радостью побежал домой. Мама не соглашается: куда ты, говорит, поедешь, ни денег нет, ни дороги не знаешь, заблудишься один-то! Ведь даже в районном центре в 12 километрах я только раз, наверное, побывал — участвовал в фестивале школьных художественных коллективов.
Но я настоял на своём: поеду! Нет нормальной одежды, побежал в соседний посёлок к племяннику, тот со слезами на глазах отдал мне на время школьный костюмчик и новую солидную шапку. Не знаю, как я натянул этот костюм: я учился в 7 классе, а мой племянник — во втором.
И вот я собрался в дорогу. В фуфаечке, в валенках, уже истоптанных (их мне два года назад в школе выдали). Не помню, как добрался до райцентра. В райкоме комсомола выдали деньги, на листочке бумаги нарисовали маршрут поездки и сказали: вот это будет твоим «паспортом»! Нашли попутную грузовую машину, автобусы тогда не ходили, а до железнодорожной станции Стальная (г. Омутнинск) расстояние более 80 км. Мне объяснили, что я должен сесть на поезд. А я не знаю, что это такое! Мне объяснили: это такая большая железная машина, которая пыхтит, пускает дым, из-под колёс пар идёт. На станции я без труда нашел поезд, который пар и дым пускает. В Кирове, как было написано в моём «паспорте», я должен сесть на троллейбус под номером один. Этот троллейбус, пояснили, представляет собой пассажирский транспорт, который ходит по проводам.
В Кирове я долго ходил вокруг железнодорожного вокзала в поисках троллейбуса, который «ходит по проводам». Высоко над головой много проводов, я представлял, что этот троллейбус «ходит» по воздуху, а на остановках опускает лесенку, и по ней пассажиры спускаются и поднимаются. Жду-жду троллейбус, а его всё нет. Зашёл в вокзал, а там мальчишки крутятся около тетеньки, которая чем-то вкусным торгует. Это вкусное — в стаканчиках. Ребята довольные — наверное, вкусно. Покрутился, посмотрел, как кушают, без ложечки, даже сам стаканчик едят, и тоже решился попробовать. Вкусно!
И снова выхожу на улицу. А троллейбуса, который «ходит» по проводам, всё нет. Тогда я решил: троллейбус — это тот, который за провода держится. Вот он — под № 1 — подошёл и я сел. Тётенька показала, как билет оторвать. Доехал до нужной остановки (как написано в моём «паспорте»), кажется, кинотеатр «Октябрь». Далее мне следовало зайти в 9-этажное здание и подняться, кажется, на 9-й этаж. Тетенька на первом этаже посадила меня в лифт (позднее я узнал, что это была тётя Оля — очень хороший человек!). На нужном этаже зашел в кабинет (актовый зал), где были люди и оформляли сцену. Долго я сидел в уголочке на последнем ряду, начало темнеть. Люди стали уже уходить. А я сижу, не ухожу, да и некуда мне уходить. Подошёл ко мне молодой человек (это был Олег Даусон) и говорит: «Мальчик, извини, на этой неделе кино не будут показывать, будет семинар». А у меня слезинки потекли из глаз: куда я, думаю, сейчас пойду? Обратной дороги не знаю, и денег нет.
Заметил молодой человек мои слёзки, спрашивает: что случилось? А я говорю: «Не знаю, как домой ехать».
- А где ты живёшь? — спрашивает.
- Далеко, в деревне Усть-Ченог...
Понял молодой человек — откуда и зачем я здесь (он таким добрым мне показался!), повёл куда-то в кабинет, закрепили за мной наставников (из числа взрослого актива газеты, которые приехали на семинар), чтобы я не потерялся, и с ними я отправился в Дом крестьянина.
Но на этом мои забавные приключения не закончились.
В один из дней вечером мы должны были пойти в кинотеатр «Победа». Но мои «телохранители» меня потеряли. Я вышел на улицу, темно (был месяц декабрь), иду по улицам, кругом огни светят. Иду в кинотеатр «Победа», а где он — не знаю. Сколько шёл, не помню, подъезжает к краю тротуара «Волга» (такси), водитель открывает дверцу и предлагает сесть. Я не стал отказываться, и с удовольствием поехал. Спустя некоторое время спрашиваю: «Куда вы едете?»
- Туда же, куда и ты, — отвечает водитель.
И я довольный, что он едет туда же, куда и мне надо. Не побоялся, сев в машину к незнакомому человеку. У нас в то время на деревенских дорогах любой водитель останавливался, посадит пешехода, и денег не возьмёт. Не имел я и понятия о преступлениях, которых у нас тогда не было.
Спустя несколько лет, уже после окончания школы, я узнал от тёти Оли, что это она, беспокоясь, чтоб я не потерялся, остановила такси, и попросила водителя найти меня и увезти в кинотеатр. Обрисовала, в чём я одет, и по какой улице возможно иду. Оплатила ему работу.
В кинотеатр меня не пустили: потребовали билет, которого у меня не было.
И опять я иду по улицам города, теперь уже в поисках Дома крестьянина. Иду, разглядываю вывески. Вдруг большая группа ребят подбегает ко мне и спрашивают: куда я иду? Я почему-то их испугался, и побежал, а они — за мной. Это оказывается были тимуровцы, они хотели мне помочь, а я не понял.
Кажется, в последний день семинара, Альберт Анатольевич повёз меня куда-то, там я расписался за что-то, наверное, за деньги. И мы поехали по магазинам. Альберт Анатольевич одел меня с ног до головы. Тут и нижняя, и верхняя одежда, и ранец, которого у меня никогда еще не было (я ходил в школу со старенькой холщевой сумкой). Много конвертов и бумаги накупили — писать заметки. А потом повёз к себе домой, наказал жене, чтобы она меня помыла, накормила. А потом сказал, что заедет и увезёт меня в кафе, где намечался приятный вечер для участников семинара. Жена Альберта Анатольевича приготовила для меня ванну и сказала, что потом придёт мне голову помыть, спину потереть. А я так перепугался: тетенька будет меня голого мыть?! Я обрадовался, когда увидел крючок и закрылся. А какие вкусные были блинчики с творогом, которыми угостила меня Ваша жена! Я впервые в своей жизни ел тогда блинчики с творогом, с тех пор они мне очень понравились и я сейчас часто так делаю.
Вечером Альберт Анатольевич заехал за мной. И вот я сижу в кафе. Кругом взрослые люди, о чём-то говорят, читают стихи... Олег Даусон посадил меня с собой рядом. Взрослые пили что-то крепкое, а мне Олег подливал кофе, и каждый раз не по полному стакану, а всего лишь на четверть большого стакана. Много раз подливал, и я залпом выпивал. Я думал что это чай, а кофе в то время помногу не пили. Позднее дома я говорил, что в Кирове жалеют чай…
Семинар закончился. А как меня отправить домой? Расстояние километров 350. Ждали, когда подвернётся попутчик. Прошло несколько дней. А пока я жил у Нины Шатровой. Помню, когда она привела меня к себе, я попал впросак. Дома она показывает рукой: здесь кухня, там — туалет. Кухня — это понятно, а мне захотелось посмотреть, что это за туалет? Какое это красивое слово! А когда увидел, понял, что я — дурак. У нас-то называют: уборная или нужник.
А в один из дней Олег повёл меня в художественную галерею, там представил меня собственным корреспондентом газеты и оставил на время на попечение экскурсовода. А та разрешила мне пройти по залам самостоятельно, и если что покажется непонятным, она потом подойдёт и объяснит. Я заволновался: надо найти что-то непонятное, неудобно же будет, когда подойдёт экскурсовод, а мне непонятного ничего не будет. И вот она подошла ко мне и спрашивает: всё ли понятно, я наугад показываю на картину «Охотники на привале», которая как раз была перед моими глазами.
- А что тут непонятного, — говорит она, — охотники присели отдохнуть.
Я был смущён... Но что делать — должно же быть что-то непонятное!
Наконец, подвернулся попутчик и меня отправили домой на самолёте. Упаковали мне мои старые вещи и подарки. Дома мама не сразу меня узнала: уехал деревенский мальчик, приехал по-городскому одетый парень...
Наконец-то, я пришёл в школу с ранцем... А ещё два года назад я похвалился своему хорошему однокласснику, что у меня тоже есть такой же ранец, как у него. И он мне не однажды задавал вопрос: почему я ранец не ношу? Теперь он не задаёт мне вопросы.
Так получилось в моей жизни, что я всегда иду рядом с Вами: журналистика, работа с детьми, а недавно мне попал журнал «БОЖИЙ МИР», автором и руководителем проекта являетесь Вы. Вот так на всём своём жизненном пути я встречаюсь с Вами. Заочно. Оказывается, как мало надо ребёнку — только лишь внимание, понимание, участие (может быть, на миг), но это доброе, посеянное в его душу в детстве, прорастает и ведёт всю жизнь.
Минувшее лето я провёл в своей родной деревне в Кировской области. Родительский дом уже давно опустел. А какое красивое это место! Дом на берегу Камы, рядом колодец, баня по чёрному, недалеко природный родничок бежит. Места-то там хорошие, да жить можно лишь только пенсионерам. Работать негде. Колхоз ликвидировали, всё, что было растащили. Земля зарастает. Речки мелеют, а раньше при колхозе луга и берега расчищали. Рядом был лесопункт, его тоже ликвидировали. Нижний склад с пилорамой заброшен, рядом огромные штабеля леса гниют. Кругом сплошной запой, молодые работоспособные люди превращаются в лиц без цели жизни, без будущего. И ведь такое по всей стране. И в Кировской области, и в Пермской и везде.
Когда Путин в должности Президента подписал закон о продаже лесов в частные руки, рассказывают, что в Афанасьевском районе объявился человек издалека, скупил на аукционе леса, и теперь местным жителям приходится арендовать делянки у этого бизнесмена, который никакого труда не вкладывает, но имеет большой бизнес от аренды. Вот так на своей земле люди стали чужими. Да и большинство нынешних законов в основном направлены не для нормальной жизни населения России, а для «бизнеса», для абрамовичей и прочих. Разрушаются деревни и сёла, закрываются школы. И все «Национальные программы» — лишь пустышка, чтобы увести людей от проблем, закрыть глаза, а в это время гибнет Россия, русское население.
Мне противны такие «реформы», и я по мере своих возможностей стараюсь не быть пассивным к тому, что творится. Участвую в общественной жизни.
Ещё раз хочу сказать Вам спасибо за то, что Вы благотворно повлияли на мою судьбу, за то, что Вы есть! Желаю Вам здоровья, успехов в Вашем благородном и востребованном деле.
С уважением,
Некрасов Николай Алексеевич
618740, Пермская обл., г. Добрянка,
ул. Советская, 72-42