В газете «Советская Россия» № 112 (13765) от 9 октября 2012 года опубликовано интервью лидера Российского детского фонда А.А. Лиханова, посвящённое 25-летию Фонда.
Текст интервью приводится ниже:
14 октября 2012
года исполняется 25 лет Детскому фонду. Созданный в 1987-м, он назывался
Советский детский фонд имени В.И. Ленина. В новейшей жизни это Российский
детский фонд и Международная ассоциация детских фондов, куда входят фонды стран
СНГ. А возглавляет Фонд его инициатор и бессменный лидер, писатель, известный
не только у нас, но и во многих странах мира, академик РАО и давний друг
«Советской России» Альберт Анатольевич Лиханов, не раз печатавший на наших
страницах разнообразные материалы о положении детей.
«Советская Россия»: Нынешние «историографы» часто клянут прошлую власть за то, что ничего значительного тогда пробить было нельзя. А вы пробили создание новой всесоюзной общественной организации. Как это удалось?
А.А. Лиханов: Я был главным редактором журнала «Смена», выходившего миллионным тиражом, печатал свою прозу. А книги тогда читали, имя мое было известно. Еще в своей журналистской молодости я «споткнулся» о тему сиротства. В Кирове, в обычном интернате, оказалось 50 «первышей» из дошкольного детдома. По субботам все дети расходились по домам, а эти малыши оставались. Сердобольная воспитательница предложила и их «раздавать», хотя бы на выходные. И принесла в газету, где я работал, свое обращение к людям. Мы его напечатали, деток расхватали, наобещали им с три короба – а наобещали-то любовь навеки, родительство навсегда и всяческое сопутствие по жизни, – но вышло печально. К концу учебного года двоих из 50 усыновили и из интерната забрали, остальных в «гости» больше не звали. Дети испытали шок – шок неверия никаким взрослым. Им преподнесли урок мелькнувшего, но ненадежного сочувствия. А им требовалась любовь навсегда. Меня это крепко зацепило, и всюду, где бы я ни бывал в последующие 20 лет, я ходил по домам ребенка, детдомам, интернатам. Увиденное не могло не потрясти. В СССР был 1 миллион 200 тысяч детей-сирот. И я стал стучаться в разные двери – от министров до секретарей ЦК комсомола. Ничего не сдвигалось. Однако что-то надо мной сжалилось. Ну, не надо мной, а над детьми, конечно... Меня попросили быстро написать записку на самый верх, тогдашнему генсеку. Я за ночь ее написал, 48 пунктов. Еще через день меня поздравили: подписано поручение первого лица тогдашнего государства – подготовить постановление о сиротстве.
Так я познакомился с Гейдаром Алиевым – ему поручили этот документ. Чуть позже, став Председателем Совета Министров СССР, меня позвал к себе Н.И. Рыжков. Таким образом, в 1985 и в 1987 годах появились одно за другим два постановления о сиротстве, о том, как и чем помочь. Это были крупные события. Я принимал в них самое буквальное и прямое участие. Второе постановление поддержало инициативу по созданию Советского детского фонда имени В.И. Ленина.
Мне предложили возглавить оргкомитет по созданию Фонда, а на конференции избрали председателем его правления. И вот минуло четверть века…
– Фонд – ведь это прежде всего деньги… Какие взносы вам запомнились?
– А вот сразу после того Политбюро позвонил Андрей Андреевич Громыко и сообщил, что у него в Англии вышли мемуары, он получил гонорар, что-то около 25 000 долларов, и пересылает их нам. Свою Ленинскую премию передал Виталий Игнатенко, генеральный директор ТАСС. Но главные взносы делали «простые» люди – от пионеров до пенсионеров. Мы получали рубли от детей и трешки от стариков, но таких переводов было миллионы. Счет Детского фонда № 707 был самым популярным в Сбербанке.
– На что расходовались те первые взносы?
– Это была поистине радикальная помощь детству. Первым же решением мы разукрупнили группы во всех домах ребенка тогдашнего громадного государства. Раньше в группе было по 20 детей на двух сменных нянечек, мы оплатили сокращение детей в группах до десяти.
В течение трех лет купили и доставили на место 1500 автобусов и грузовиков для всех детских домов Союза. Это, конечно, чудо, но в Белгородской области один такой автобус еще ходит.
В течение трех лет мы направляли в регион Средней Азии и Казахстана на 90 самых жарких дней за свой счет медицинские десанты для борьбы с младенческой смертностью. Это была непревзойденная до сих пор акция гражданского сочувствия и содействия. В 1990 году мы, например, попросили поехать 2500 медиков из всех республик страны. Чуть позже я побывал тогда в эстонской детской больнице, ее врачи рассказали мне о трудностях командировки. Еще бы! Некоторые сами там крепко заболели. Я спросил: жалеете, что поехали? «Ну что вы, – говорили они наперебой, – ведь мы поименно знаем ребятишек, которых спасли от смерти».
За три года мы снизили младенческую смертность в СССР на 22%, а смертность детей второго года жизни – аж на 55%. Это были тысячи выживших детей.
– А вы можете представить, чтобы сейчас эстонские врачи кинулись помогать детям Туркмении?
– Нет. Хотя не это самое-то страшное. Беда в том, что специалисты не то что в Эстонии, но и в России, которой куда как ближе интересы стран Центральной Азии, не знают о младенческой смертности в бывших среднеазиатских республиках. В России полно мигрантов, но нам и дела нет, что у них с детьми. Эта разобщенность, это отчуждение дорого обойдутся всем – и нам, и им. Статистикой о тех республиках теперь владеет ЮНИСЕФ (Детский фонд ООН), и то не всегда полноценной. Так что детство в странах – бывших советских республиках – оказалось за кисеей отчуждения, недоговоренности, незнания. Увы, все это не признак развития или хоть какого-то прогресса.
– Ну а сейчас какими возможностями вы располагаете? «Советская Россия» в этом году не раз помогала в сборе средств для новой вашей программы «Детский туберкулез».
– Начну с благодарности читателям «Советской России». Ваши читатели, наши неравнодушные сограждане до сих пор с ежемесячной регулярностью шлют нам свои взносы, от 50 рублей до одной-двух тысяч. Всего собрано около пяти миллионов рублей, но в серьезное наступление с таким капиталом не двинешься. Первые активные вклады Фонд и его отделения уже сделали. Мы расскажем об этом отдельно. Хочу только объяснить: на наш призыв помочь обездоленным детям риска с ТБЦ наложилось новое несчастье – наводнение в Крымске. Многие небогатые люди перечисляли свою помощь туда. Мы собрали больше двух миллионов рублей – мало, конечно! – и постараемся вложить их в очень конкретную и очевидную необходимость.
Ну а «Детский туберкулез» остается одной из главных программ. Надеемся на народ!
Теперь о возможностях Фонда. Они, увы, ухудшились наверное, вместе, с переменой всего государства. Очень бедные люди по-прежнему поддерживают нас. Я уже писал о целом роде инвалида войны Василия Георгиевича Бушуева – деда, прадеда и почтенного друга многих хороших людей в Можайске. Их, пожалуй, уже человек 20 объединилось вокруг идеи помочь нам, и они регулярно посылают по 50 рублей в месяц. Кстати, 14 октября – и мы это не забыли! – точно в день нашего
25-летия, исполняется 90 лет участнице Сталинградской битвы Вере Павловне Белиной, о которой подробно после ее взноса рассказала «Советская Россия». А внесла Вера Павловна все, что у нее было, – 70 тысяч рублей.
Мы сдержим слово, и если она согласится, отметим ее юбилей прямо в Колонном зале, где пройдет Международный съезд волонтеров детства, посвященный 25-летию Фонда. Слово «волонтер», конечно, к Вере Павловне вполне подходит, ведь точный перевод этого слова – доброволец. Она добровольцем была под Сталинградом, добровольно пожертвовала деньги детям и сейчас. Разве это не благородство?
– И все же Фонд – это не только и не столько деньги?
– По счастью, да. И это пока наше российское достоинство, хотя сделать хоть что-то без денег все труднее. Однако ресурсы доброты в России еще существуют. Вот какую историю расскажу. Нам позвонили из провинции – обрушилась беда на одну семью. У мальчика опухоль мозга, вроде онкология, за операцию требуют безумные деньги, отец уже продал машину, надо и квартиру продавать – такова цена. И семья на это готова! Спрашивают совета – нельзя ли помочь? Мы позвонили нашему главному нейрохирургу академику Александру Николаевичу Коновалову, попросили вмешаться. Мальчика привезли в институт нейрохирургии, выяснили, что опухоль незлокачественная, прооперировали, разумеется бесплатно, вернули домой. Квартиру продавать семье не потребовалось. И квота нашлась, и власть в регионе к нашей просьбе прислушалась. Я уверен, что подобная элементарная человечность может и должна быть нормой нашей жизни. Но мы знаем, сколько людей обращаются к нам (десятками в день!): дайте миллион на операцию в Германии, в США, в Китае. Может быть, это и справедливо в каких-то случаях, не спорю, мы с этим сталкивались. Но тот же Лео Бокерия говорит мне, что кардиооперации детям в Германии часто делают его недавние коллеги и ученики, не превзошедшие нашу практику ни в чем, кроме выхаживания, а зазывают родителей к себе из соображений, скажем так, деловых.
«Советская Россия» рассказала летом о девочке из Хабаровского края, умершей от открытой формы туберкулеза, которую «не разглядел» лечащий врач. Чудовищная история! Бюрократом своего рода может стать и врач, и милиционер или учитель – что уж там говорить про чиновников. Но беда в том, что душевная черствость становится теперь нашей нормой, бытом, привычкой. Нация все более разобщается, как-то мелко, кланово, что ли. Растет недоброжелательство. А детство может превратиться в национальную смену только с помощью доброжелательства. Вот почему наши отделения прямо-таки вертятся, чтобы собрать портфели и одежду первоклашкам из сверхбедных или «опущенных» семей, собирают гроши для подарков на елках и в День защиты детей. Можно заметить – мелочь. Но эта мелочь – в виде не столько подарка, ценности его, сколько в виде доброго, к нему лично обращенного слова и взгляда – дорогого, очень дорогого стоит в судьбе ребенка.
– А как же ваши книги?
– Я уже не раз говорил, что сначала Фонд выходил из моих книг, теперь книги выходят из Фонда. Вот нынче опубликовал маленькую повесть «Эх вы!» («Наш современник», № 6). Посвящена она, может быть, самому трагичному – детским самоубийствам (суицидам). Мы устроили специальное заседание нашего президиума, слушали специалистов-психологов и психиатров. Знаем, что с 2007 по 2011 год в России покончили самоубийством 14157 несовершеннолетних людей. И что? Требуется ведь не констатация фактов, а так называемые превентивные действия. И не только государства, но и общества, граждан, которые всегда поблизости от тех, кто гибнет от безысходности и отчаяния. Но в нынешних обстоятельствах отчужденности и разъединения даже в семье, и прежде всего в семье, успеха ждать не приходится. Выходит, надо менять саму конструкцию нашего общежития.
В № 10 «Нашего современника» печатается мой рассказ «Свора». И хотя он о собаках, озверевших от голода, там моделируется наше общество, которое, как мне кажется, и при самом жестком отчуждении должно инстинктивно пугаться, останавливаться, приходить в себя, когда жертвой может стать невинное дитя. Было время, когда человечество представляло животный мир пространством диких нравов, беспощадности, необузданных инстинктов и превосходства силы. Мир переменился так, что сегодня мир неговорящих, но мыслящих существ может стать образцом для подражания для говорящих, но не мыслящих людей.
Вопреки этому Детский фонд – источник концентрированного человеческого милосердия во благо детства, перед которым должно отступать всякое зло.
Мне бы хотелось этого.
Источник: "Российская газета" № 112 (13765) от 9 октября 2012 года
