В канун 30-летия Российского детского фонда ТАСС опубликовало интервью с Альбертом Лихановым.
Сегодня благотворительностью в России занимаются многие — как отдельные люди в частном порядке, так и целые организации. Однако мало кто знает, что первый благотворительный фонд в нашей стране, целью которого было решить проблему сиротства, создан всего 30 лет назад. О том, с чего все начиналось, какое событие к этому подтолкнуло и какие проблемы фонд решал тогда и решает сейчас, ТАСС рассказал председатель Российского детского фонда, писатель и общественный деятель Альберт Лиханов.
— Почему пришла идея создать благотворительный фонд? Как это происходило?
— Фонд был создан 30 лет назад, однако его история началась раньше. За три года до этого я написал письмо в ЦК КПСС, в котором рассказал о проблеме детей-сирот. В тот момент их насчитывалось в стране 1,2 миллиона.
Советское правительство с большим вниманием отнеслось к моим словам, и в 1985 году вышло объемное постановление, где были прописаны нормы питания в детских домах, необходимое количество носочков на одного ребенка в год — все до мелочей. Это был фундаментальный документ. Спустя два года появилось еще одно постановление, которое было призвано коренным образом улучшить воспитание, обучение и материальное обеспечение детей-сирот в СССР, в его подготовке я также принимал участие.
В том же 1987 году состоялось заседание Политбюро, куда меня пригласил выступить генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев. Моя речь была правдивой и малоприятной, но запала людям в душу, и было принято решение о создании Советского детского фонда имени Ленина. Меня как человека независимого — я тогда был главным редактором журнала "Смена" — выбрали главой оргкомитета. С тех пор я и работаю с Детском фонде, и стараюсь убедить людей, что нужно помогать ближним, в том числе и финансово.
— Правда ли, что слово "благотворительность" в Советском Союзе имело негативный оттенок?
— В советское время слово "благотворительность" было отвергнуто на корню, потому что оно якобы означало, что это богатый подает нищему. А богатых людей ведь не было при советской власти, все должны были быть равны.
В советское время слово "благотворительность" было отвергнуто на корню, потому что оно якобы означало, что это богатый подает нищему
Если кто-то и выделялся, то ненамного, например деятели культуры, артисты, академики, но это была незначительная часть. У министра тогда была зарплата 600 рублей, у меня, в те годы главреда журнала "Смена", — 400. Сильного разрыва не было.
— Почему в 1987 году ситуация переломилась?
— Началась перестройка, и некоторые правила, которые существовали раньше, усердно отменялись. Кроме того, в 1985 году произошла чернобыльская авария, и чтобы справиться с этой трагедией, правительство СССР открыло специальный счет, куда народ в короткие сроки перевел из сострадания и сочувствия полмиллиарда рублей. По тем временам это были огромные деньги. Это стало аргументом в пользу того, что люди должны "соучаствовать".
— На что были направлены первые пожертвования Детского фонда?
— Как я уже сказал, проблема сиротства стояла очень серьезно, и это касалось всего Советского Союза, не только России. Было огромное количество неблагоустроенных детских домов, надо было помогать, и мы в это вмешались. Только за первые четыре года мы купили и передали в детские дома СССР 1500 автобусов и грузовиков за наши деньги — за деньги, данные нам народом, а не государством. Потому что если нет автобусов у ребят в детском доме, они отъехать от своего заведения никуда не смогут, не посмотрят город, не сходят в театр. Тем более что большинство детских домов было в сельской местности.
Государство могло бы сделать это самостоятельно, но, мне кажется, была выбрана правильная тактика: люди дали деньги, а мы превратили их в помощь.
— С чем связано то, что так много было детей-сирот? Казалось бы, военные годы давно позади…
— Это всегда связано с бедностью, с малограмотностью и некультурностью. И поведением женщин, у которых в минуты отчаяния часто проявляется жестокая сторона, и они становятся способны на такие ужасные вещи, как отказ от собственного ребенка.
— Статистика по детям-сиротам всегда была доступна общественности?
— Мы первыми в Советском Союзе сделали доклад о положении детей, это было в 1990 году. Он был роздан всем депутатам Верховного Совета СССР на Съезде народных депутатов, где собралось 6 тысяч человек. Данные, которые там приводились, вызвали шок. Никто не привык к такому откровению.
Сейчас доклады о положении семьи и детей снова стали делом чиновников, их выпускает Минтруд. Я с вниманием их читаю, но полагаю, что многое там можно было сказать более откровенно
Потом уже российское правительство к нам обращалось, и мы несколько лет делали такие доклады на базе нашего Научно-исследовательского института детства. Сейчас доклады о положении семьи и детей снова стали делом чиновников, их выпускает Минтруд. Я с вниманием их читаю, но полагаю, что многое там можно было сказать более откровенно.
— Сегодня фонд работает по 30 программам. На кого они направлены?
— Мы помогаем глухим и слепым детям, ребятам, болеющим туберкулезом, церебральным параличом. У нас есть проекты по наполнению библиотек литературой, программы, связанные с духовной защитой, — очень много разных.
— А как вы отбираете тех, кому стоит помочь?
— У нас структурированная организация — 75 отделений в стране. Наше центральное управление занимается общенациональными бедами, то есть ведет федеральные программы.
Дело в том, что благотворительность должна быть выгодна. Наше законодательство ее таковой не делает
Например, наводнение на Дальнем Востоке. Амурская область, Еврейская область, Хабаровский край, Якутия были в этом задействованы. Мы из центра объявили на всю страну о сборе средств и собрали 77 млн рублей, которые потом были превращены в одежду, обувь, оборудование для кухонь. Эту помощь получили около 9 тысяч детей и их семьи. Вещи раздавали наши сотрудники в этих регионах. Это и есть работа общероссийской организации: Москва собирает деньги по всей стране, чтобы отдать их тем, кто нуждается.
В Крымске было наводнение, на него все государство бросило большие силы. Мы сделали свое маленькое дело: оснастили литературой библиотеки десяти школ, которые снесло и которые затем строили заново. Мы помогли в Чечне и Беслане, в Южной Осетии, куда мы отвезли два самолета Ил-76 с одеждой для детей. Такую же помощь мы оказали во время землетрясения в Армении.
— Что, по-вашему, осложняет работу благотворительных организаций в нашей стране?
— Дело в том, что благотворительность должна быть выгодна. Наше законодательство ее таковой не делает. Во многих странах средства, перечисляемые на благотворительность, освобождаются от налога. Это ведь тоже способствует росту благих дел.
— Должен ли крупный бизнес активнее подключаться к благотворительности, имея для этого средства?
— Я все время говорю, что нет никакой формулы, согласно которой только богатые должны помогать бедным. Есть сострадание, когда и бедный подаст бедному, если тому еще хуже.
Беседовала Кристина Сулима
Опубликовано 13.10.2017 на портале ТАСС
